Берегини

– Ты дал слово конунга, Эйвинд! – хёвдинг с трудом выпрямился и посмотрел на вождя. – Ты обещал отпустить меня живым!

– Я обещал пощадить того, кто выживет, – пожал плечами Эйвинд. – Так и будет.

– Твой ведун умеет останавливать кровь! – Гуннарссон с трудом сделал шаг в сторону Сакси. – Прикажи ему…

Голова у него кружилась, холод и тьма подступали все ближе. Хёвдинг попытался шагнуть еще и едва устоял на ногах.

– Ты сам называл меня лжецом, – отозвался мальчишка. – А теперь просишь помощи?

Эйвинд молчал.

– Помоги мне, брат! – Ормульв протянул к нему руку. – Я пойду за тобой до огня и костра! Кроме тебя, у меня никого не осталось…

– Ты мне не брат, – твердо ответил Эйвинд.

Ормульв оступился и упал на колени. Последним усилием он попытался сдавить края раны и перекрыть кровоток. Его дыхание сделалось шумным и частым, и было видно, что он весь дрожит. Потом руки перестали его слушаться. Он еще какое-то время смотрел вокруг невидящими глазами и что-то шептал, но темно-красное пятно под ним становилось все шире, сознание угасало вместе с жизнью и вскоре угасло совсем. Тело обмякло и завалилось на бок; кровь из раны еще шла, потом перестала…

– Суд богов, – еле слышно прошептал Сакси и отвернулся.

Никто не решался первым выйти из круга или нарушить молчание. Наконец, Эйвинд конунг поднял голову, оглядел своих людей и сказал:

– День этот надолго запомнится.

Он перевел взгляд на безжизненные тела, лежащие на земле, и добавил громче:

– Этих троих заройте где хотите. А его, – вождь указал на Ормульва и помедлил, прежде чем договорить, – похороните вдали от всех, на одинокой скале. Чтобы оттуда хорошо было видно место, где стоит памятный камень его жены. И положите с ним его нож и боевой топор. В царстве Хель ему целую вечность придется сражаться со змеями.

Ни облегчения, ни торжества не было слышно в его голосе. Только горечь.

И тогда Харальд сын Гутрума негромко сказал своему побратиму:

– Удивительный человек Торлейвссон. Он стоит того, чтобы о нем говорили скальды.

Глава 18

Вечером пир собирать не стали. После того, как похоронили мертвых, в длинном доме накрыли столы к поминальному ужину. Воины пили меньше обычного и говорили вполголоса, вспоминали о славном кормщике Торде и расспрашивали гостей о том, что было нынче на альтинге. Эйвинд сидел на своем месте хмурый и почти ничего не ел.

– Одно мне непонятно, – вдруг сказал один из датчан. – Если ваш мальчишка-ведун знал обо всем, почему никому ничего не сказал? Я бы как следует всыпал ему за то, что он умолчал о предателе!

Все посмотрели на Сакси, который невозмутимо жевал хлеб и тянулся за ломтем козьего сыра. Слова датчанина не задели его, пристальные взгляды не испугали.

Йорунн, сидящая рядом с Сакси, чувствовала растущее напряжение. Может, мальчишку это и забавляло, но ей сегодня было не до забав. Хватило увиденной во дворе кровавой расправы и нескольких смертей, чтобы душа до краев наполнилась болью. Это только с всезнающего как с гуся вода…

Девушка тихонько толкнула Сакси локтем и попросила громко, чтобы все услышали:

– Пожалуйста, расскажи им про свой гейс!

О том, что свело вместе Инрика Вилфредссона и Харальда сына Гутрума, Эйвинд конунг узнал на следующий день. Неразговорчивый Харальд после всего, что случилось накануне, последовал совету побратима и решил довериться вождю.

– У меня была невеста по имени Йонна, – начал рассказывать он. – Красивая и разумная, равных которой не нашлось бы во всей Готланд. У нее были длинные косы цвета меда и глаза зеленые как море. Говорили, что счастлив будет тот, кто приведет ее в свой дом…

Гутрум хёвдинг, отец Харальда, и Торкиль Сигдан, отец Йонны, с давних пор были друзьями. Харальд вырос в доме Торкиля; так было принято у многих – воспитывать наследников в чужих семьях. Там он и встретил Йонну, которая была моложе его на две зимы. Встретил, узнал и полюбил, а Йонна всем сердцем полюбила его.

Отцы не были против такого союза, хоть Торкиль и любил порассуждать о том, что дочь его достойна стать женой самого конунга. Йонна, слушая эти разговоры, только улыбалась: ей не нужен был славный конунг. Спустись с небес сам светлый Бальдр – и тому отказала бы. Пусть Харальд сын Гутрума не мог похвастать красотой, зато он никого не боялся, всегда возвращался с охоты с богатой добычей, лучше других читал следы на земле, звездную карту на небе, и так нежно звал ее по имени…

Уже был назначен свадебный выкуп, когда прошлым летом на альтинге Гутрум хёвдинг и Торкиль Сигдан, старые друзья, поссорились. Разругались так крепко, что отец стал подыскивать Харальду другую невесту, а семья Йонны – принимать сторонних сватов. В числе других приехал просить ее себе в жены сын Олава конунга, известного как Стервятник.

– Стало быть, он смеет называть себя конунгом, – голосом, полным холодной ярости, проговорил Эйвинд. – И у него есть сын…