Берег Живых. Выбор богов. Книга первая

Черты гипсовой маски снова поплыли, и Павах невольно отшатнулся, узнавая лицо, которое желал… нет, не забыть – помнить другим, до всего случившегося.

Мутные гноящиеся глаза. Гладкая белая кость переносицы над обожжёнными губами. Аккуратно спиленные до основания рога.

Смех эйфории. Вой ужаса. Отчаянный хриплый шёпот:

– Это – проклятие Богов… Проклятие Ваэссира…

Вспышка

– Безликие тени пожрут нас… Видишь, они уже кружат рядом…

– Заткнись, Метджен! – прошипел Павах, дернувшись в своих оковах. – Или хочешь, чтобы он вспомнил о нас и вернулся?

– Нет… прошу… нет… Но глаза ша… жгут больно, как угли…

От безумного бормотания друга воину было не по себе. Рассудок покидал Метджена, и всё чаще он видел в окружавшей тьме то, чего там не было. Теперь и Павах видел эти тени, и был бессилен перед ними – ни сразиться, ни убежать.

– Шакалы Ануи не придут за нами… не укажут путь… – захныкал Метджен. – Останутся только тени… вечные тени и многоликая шепчущая темнота… – Его тихий голос вдруг зазвучал осмысленно и твёрдо. – Убей меня, друг. От меня так мало осталось.

Павах сглотнул.

– Прости, – прошептал он. – Я ведь уже не смог…

Память наложилась на его восприятие. Он был там, рядом с Метдженом, и он взирал на них обоих из живой дышащей тьмы, полной пугавших когда-то теней – безликих теней, одной из которых стал теперь.

– Проклятие Ваэссира! – снова взвыл Метджен.

Павах снова ощутил своё тело: намертво скованные руки, затёкшие мышцы, парализованные в инстинктивном ужасе, – и откинулся к стене.

– Проклятие Ваэссира, да… – прошептал он, закрывая глаза, и улыбнулся. – Служение через Проклятие…

Вспышка

Ша мягко ступали, выходя из полумрака святилища и окружая его.

Жрец, вершивший обряд, обернулся, но Павах уже знал, кого увидит. Хэфер Эмхет взирал на него глазами цвета красного золота, и в них плескалось первородное пламя. Лицо его было исполнено мрачного торжества, и ни тени былой мягкости не осталось в нём. Чужой, ужасающий, ослепительно-прекрасный в своей затаённой ярости – он больше не вызывал у Паваха страха.

– Смотри на меня. Запомни меня таким. Я – творение твоего выбора. Разве нет?

Павах шагнул навстречу бывшему другу и господину.

– Я желаю служить тебе. Мой долг перед тобой не исполнен, Владыка Хэфер Эмхет.

А потом перед ним разверзлась буря. И в глубине, в невидимом пока сердце этой бури, бил отяжелевшими крыльями золотой сокол, проигрывавший неравную битву…

* * *

Пламя взревело, прокладывая пылающую преграду между царевичем и Ануират. Какой-то частицей своего сознания Хэфер решил, что совершенно не желает сжечь этот храм, не желает противостоять Стражу Порога. Но огонь ему едва подчинялся – защищающий огонь.

Боль означала жизнь.

Он был всё ещё жив. Но было так больно, что Хэфер едва осознавал себя, стоя в сердце огня и каким-то образом – всё же вне его.

Ритуал в песках отчётливо развернулся перед его внутренним взором…

Внезапно поднялся ветер, в считанные мгновения обратившийся в ревущую песчаную бурю. Шторм бушевал за пределами ритуального круга, но был не в силах ворваться внутрь.

Барабан неожиданно выскользнул из рук Хэфера на песок. Непосильная ноша навалилась на него, пригибая к земле, заставляя пасть ниц. Его лицо вдруг оказалось слишком близко от огня – ещё мгновение, и плоть начала бы плавиться, – но он не мог отстраниться. И там, в пламени, он увидел будто бы своё отражение. Или это был не его лик, чужой, незнакомый и жуткий?..

И совсем как тогда его плоть, так бережно восстановленная жрецами Ануи, подвела его, начав крошиться. Вновь он ощутил, как кости рассыпа́лись в крошку под колесницей. Части его тела, воссозданные бальзамировщиками, плавились в первородном огне, разрушались…

Хэфер инстинктивно вскинул руки, защищаясь, и краем сознания удивился, что всё ещё мог сделать это, что его пальцы всё ещё сжимают жезл. У него всё ещё была смертная форма.

Сквозь боль и яркое живое воспоминание о ритуале пришло и новое осознание: не Сатех плавил его плоть и крушил кости; не Сатех лишал опоры его разум…

Ануират, вынудившие его сражаться, не набросились на него, убоявшись его огня. Но они сделали то, что было им по силам.

Нить за нитью они расплетали сотканный волей Ануи узор, шаг за шагом поворачивая вспять всё то, что сделала Тэра…

Крик его гнева смешался с рёвом пламени, и буря, рождённая от его ярости, поглотила его…

* * *