Берег Живых. Выбор богов. Книга первая

«Сказано было праздновать, значит – празднуем, – заявил он своим воинам, ставя им хорошего вина, предназначенного для его собственного стола. – А для жалоб на власти есть другие дни».

Адъютант и солдаты со смехом согласились и бдительно охраняли пустые покои своего господина, перед этим надёжно прикрыв его отход. Сам же Ренэф поспешил к Нэбвену, собрав с собой наиболее привлекательную часть угощения, чтобы хоть немного порадовать военачальника.

– Может быть, закрыть ставни? – осведомился Тэшен. – Шумно всё-таки… Народ захмелел, песни орать поди всю ночь будут.

– Нет, не надо пока, – Нэбвен улыбнулся, удобнее устраиваясь на подушках, которые целитель положил ему под спину. – Хочу чувствовать общее настроение. Присоединиться к пиру я благодаря царевичу могу и отсюда, – он тепло посмотрел на Ренэфа, и тому стало неловко.

Рядом на подносе лежала душистая свежая выпечка, сахарные фрукты, мягкий сыр, ароматное копчёное мясо.

– Только с вином не переусердствуй, почтенный военачальник, – строго сказал целитель.

– В военных походах мы только так и лечились! – возмутился Нэбвен. – Да и покрепче то вино было, чем это пойло.

– Хорошее же вино, – пробормотал Ренэф.

– Хорошее, – кивнул военачальник, – только зря ты плеснул туда столько воды! Не вино теперь, а вода с лёгким привкусом вина.

– Так ведь… – царевич развёл руками и кивнул на своего целителя.

– Да, это я сказал чистой водой развести. Негоже крепкое вино со снадобьями мешать, – назидательно заявил Тэшен, подняв палец. – И кувшин с собой заберу, чтоб не подливали, – он действительно взял кувшин и прижал к себе, как будто царевич мог отобрать.

Ренэф не удержался и рассмеялся.

– Только мне сперва нацеди в кубок. Со всей этой суетой я едва пару глотков успел сделать. Половина нашего войска уже небось захмелела, а я трезв, как страж некрополей.

Нэбвен расхохотался.

– Видишь, мой добрый друг Тэшен, кувшин всё-таки придётся оставить. А то, глядишь, осерчает царевич от трезвости, да и решит устроить солдатам смотр прям посреди этой хмельной ночи.

Тэшен только головой покачал, наполнил кубок царевича и удалился в обнимку с кувшином, тихо притворив за собой дверь.

– Давай выпьем, Ренэф. За нашу победу… за этот город. Хороший день сегодня.

Помедлив, царевич поднял кубок.

– За нашу победу.

Вино, приправленное этими словами, отдавало горечью, но не хотелось портить вечер тяжёлыми воспоминаниями. В конце концов, даже Нэбвен так искренне радовался!

Отставив кубок, Ренэф снял хопеш с петли на поясе.

– Благодарю, что дал мне сегодня свой клинок.

– А как же иначе ты б салютовал войску, – Нэбвен усмехнулся в усы. – Безусловно, царевич, размахивающий руками с помоста, тоже весьма грозное зрелище. Но с хопешем оно правильнее и всем привычнее.

Ренэф чуть улыбнулся и склонил голову.

– Возвращаю его тебе.

– Не надо пока, – покачал головой старший рэмеи. – Оставь. Негоже тебе без оружия ходить, солдаты не поймут. Мне, сам видишь, ни к чему пока.

Царевич хотел поспорить, но удержал себя – придвинул к ложу Нэбвена плетёное кресло и сел, а хопеш бережно положил рядом с собой.

– Когда вернёмся в столицу, тебе новый выкуют, по твоей руке, с твоим серехом[13].

– Нет, – покачал головой Ренэф. – Я не возьму больше в руку хопеш с сине-золотой рукоятью. И доспех этот я сегодня надел в последний раз – только потому, что ты настоял.

– Так уж и в последний…

– Я не достоин ни доспеха, ни клинка, – отрезал царевич. – Зачем заставляешь меня повторять это?

Нэбвен вздохнул и отхлебнул ещё вина, глядя в окно, в которое бились отголоски общегородского веселья.

– А люди здесь тебя полюбили… Будут помнить, – тихо произнёс он. – Будут славить твоё имя. Ты подумай о том, сколько жизней изменил к лучшему.

– Это не перечеркнёт и других моих деяний, – глухо ответил Ренэф и, чтобы унять вспыхнувшее раздражение на себя, сделал несколько щедрых глотков.

– Вижу, что печать ты отдал Сафару, – улыбнулся Нэбвен, словно не услышал его последних слов. – И хорошо. Знаю, что шаг ты сделал осознанно… царевич Ренэф Эмхет, Сын Солнца, покровитель Леддны. И это люди тоже запомнят. А для Сафаровых потомков твоя печать станет настоящей святыней, родовым оберегом.

Ренэф пожал плечами. Так далеко он не думал – просто сделал то, что считал правильным.

– Сафар и Алия хотели тебя навестить, – сказал царевич. – Если тебе это будет угодно.

– Да, перед отбытием неплохо бы их увидеть, – кивнул военачальник, по-прежнему глядя в окно.

– А Хармехи из рода Кха… ты его хорошо знаешь? Что скажешь – в хороших руках мы оставляем Леддну?

– В хороших. Владыка наш, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, всегда умел каждого на своё место поставить, – Нэбвен усмехнулся. – Хармехи не впервой с людьми и рэмеи на равных договариваться. Под его началом не только рэмеи служили. И бабка у него, кстати, из людей была – из тех, из южных. Шаманы из джунглей Нэбу. Но о них я мало знаю… В общем, тех, кто о людях невысокого мнения, твой отец в этот гарнизон ставить бы не стал. Не беспокойся о своих друзьях.

Ренэф кивнул, зная, что всё равно будет беспокоиться.