Берег утопии

Натали снимает "шаль" и преподносит ее Герцену. Теперь она полураздета, но обнажены только ее плечи и руки.

Где же твоя одежда? НАТАША. На мне. Н АТАЛ И. Бедняжка пришла вся мокрая, я ей говорю… НАТАША. "Немедленно раздевайся!" НАТАЛ И. И заставила надеть мое платье. ГЕРЦЕН. Понятно. Я и не подозревал, что у тебя осталось только одно платье. Мне всегда казалось, что у тебя там целое ателье. НАТАЛИ. Мне хочется, чтобы она пахла мною, а у меня был ее запах. НАТАША. ТЫ пахнешь камелиями…

Натали вдыхает порывисто и самозабвенно запах волос Наташи.

НАТАЛИ. Россия!

Входит МАТЬ.

МАТЬ. Натали! А если войдет прислуга?! (Берет Колю.) Посмотри на свою ужасную мать… Если при Республике все себя так ведут… (Натали.) Тебе письмо.

НАТАША. Это от меня!

Натали берет письмо у матери. Натали и Наташа горячо обнимаются. Бенуа, лакей, со снисходительным видом впускает САЗОНОВА. Герцен спешно накидывает флаг на Натали.

САЗОНОВ. Citoyens! - наконец-то вы вернулись…

НАТАЛИ И НАТАША С радостным визгом убегают. Мать принимает поклон Сазонова.

МАТЬ. МЫ вернулись десять дней тому назад. (К Бенуа по-французски.) Распорядитесь, чтобы детям накрыли ужин в детской комнате…

Бенуа отвечает ей изысканным поклоном - как положено между аристократами - и уходит.

Новый слуга еще больше задается, чем прежний. Тот в разговоры пытался вступать, а у этого такой вид, будто он меня собирается на танец пригласить. Пойдем, Коля, вам с Татой пора ужинать. (Она уходит вместе с Колей. Забывает взять его волчок.) ГЕРЦЕН. Труднее всего было привыкнуть к французской прислуге. Я знал, что их нельзя продавать, но кто бы мог подумать, что они начисто лишены призвания. САЗОНОВ. А кто эта молодая?.. ГЕ р ц Е н (легко). Моя жена влюблена… В Наташу Тучкову. Мы познакомились с ее семьей в Риме. В Москве они живут по соседству с Огаревым. САЗОНОВ. Нашли время ездить в Италию! Тут делается история. Российское правительство в тупике. Если они не хотят оказаться изгоями Европы, им придется сделать некий жест. ГЕ р ц Е н. О, они его сделают! Отменят казакам отпуска, и царь Николай останется последним законным правителем среди трусов и конституций. САЗОНОВ. Неужели ты не понимаешь? Пришло наше время. России понадобятся либеральные и образованные чиновники, люди с европейским опытом. Правительство поневоле обратится к нам.

ГЕ р ц Е н. К нам с тобой?

САЗОНОВ. Ну, к нашему кругу.

ГЕРЦЕН (смеется). И какое же министерство тебе по душе?

САЗОНОВ. Можешь смеяться… Только поле деятельности теперь куда шире, чем твои статейки в "Современнике".

ГЕРЦЕН. Сегодня рабочие идут к Национальной ассамблее. Посмотрим, поведет ли себя по-республикански избранное ими правительство.

Они уходят.

Происходит переход - несколькими часами позже за окном шум уличных беспорядков. БЕНУА вводит Тургенева.

БЕНУА. Барон скоро придет.

Входит ГЕРЦЕН, усталый и сердитый. ГЕРЦЕН (обращаясь к Бенуа). Du vin1.

Бенуа выходит.

Ну, что ты теперь скажешь о своей демократической республике? 1 Вина(и«м.).