Белый ворон

— Генератор необходим для работы, значит, его следует приобрести, — принимаю архиважное решение и тут же дополнительно озадачиваю специалиста, которого начальник отдела снабжения иначе, чем Зажимконторой, не именует. — Скажешь юристам, пусть подают в суд.

— На кого именно? — спрашивает без тени удивления главбух.

— На «Южводоканалтрест» и «Южэнерго». Если они увеличивают расценки за воду, которую стали отключать, какой еще нужен повод? Энергетикам мы платим регулярно? Какого черта должны тратиться на генераторы? Подбей все бабки, сделай выкладку, сколько мы переплачиваем. Сравни прежние цены, когда вода поступала круглосуточно, и нынешние при их дурацких экономиях. То же самое со светом. Мы должны платить гораздо меньше, чем положено, если нам вырубают свет, когда кому вздумается, однако отчего-то башляем им в полной мере. Из сего следует — фирме наносится огромный материальный и моральный ущерб.

— Но ведь существует понятие «плановое отключение электроэнергии», — слабо возразил главбух.

— Оно что, в Конституции значится? Там как раз наоборот сказано. Это твое понятие — для малоумных, платящих за несуществующие услуги. Мы этого делать не обязаны, более того, должны бороться за социальную справедливость.

— Ты создаешь прецедент, — все понял бородатый умница, покидая кабинет. — Мне кажется, из этого ничего не выйдет.

Еще как выйдет. Руководство города после искового заявления до потолка взовьется: вдруг другие по моим стопам попрутся? Окончательно поймете, ребята, в каком состоянии я пребываю после стрельбы в больнице, если веду себя так, словно родился вовсе не в стране непуганых идиотов. По крайней мере, визит Рябова окончательно убедил меня — этот прецедент стоило создавать.

Вместе с кофейником Сережа притащил в кабинет ауру полного спокойствия. Однако изо всех сегодняшних визитеров Рябов сумел удивить меня по-настоящему. Сережа налил кофе в две крохотные чашечки.

— Что ты делаешь, Рябов? — с ужасом расширяю глаза. — Ты решил отравиться в моем присутствии? Ведь эта гадость для тебя страшнее цикуты.

— Устроил мне ночку, — одним глотком уничтожает свою порцию Рябов. — Я, наверное, скоро пойду на пенсию.

— Производство, Серега, у нас, конечно, вредное, но не до такой же степени, — принимаю всерьез рябовские примочки.

— Не скажи… Знаешь, как у тебя микрофончик возник? Пока мы со свадьбой суетились, в сети неполадки случились. Продолжать?

— Нет.

— Да, я иногда себя тобой чувствую.

— Взаимно. Ты правильно решил. Двух трупов от нашей пинкертоновской деятельности за глаза хватит.

— Вот-вот. Потому дальше не рыл. Зато тебе кое в чем помог.

— Посредством генерала?

— Не того, что ты подумал. Вершигора, кстати, глазом не повел.

— Ну, дает, — искренне восхищаюсь я. — Знал, у него нервы крепче колючей проволоки… Или наш воитель организованной преступности за собой глаз сцинковал?

— Сейчас не это важно. Меня ты волнуешь.

— То есть?

— Данные по группировке Гуся. Если их потребовал, значит снова в заду горят огни. Пионерских костров. Я думал, ты хоть чуть изменился. Ошибся, видно. Бригады «Ромашки» мало? Теперь гусят самолично пострелять вздумал? Хватит!

— Сережа, чего ты такой военный? Прямо-таки генерал. Только, врубись, для тебя я пожизненно маршал. Не дуйся, Рябов. Я же на твою линию дальнейшего поведения не еду. И тебе полностью доверяю, даже не любопытствую, о чем ты с Вершигорой бухтел.

— Ну да. Можно подумать. А то я тебя не знаю.

— В таком случае я тебя тоже неплохо изучил. Только подстраховываю куда с меньшим нахальством. Значит, так. Иди отдыхай. И продолжай в том же духе. Понадобишься, свяжемся. Воха работает между нами. Пусть, между делом, выявит связи некого Хлудова. Подробности — у главного инженера.

— Андрей сейчас занят похоронами. Тебе на кладбище соваться не след.

— Точно. Вдруг там повстречаю наемных убийц. Правильно, Сережа.

— Только не забудь бумажки…

— Видимо, ты действительно устал. Иди отдыхать. И скажи Марине, что на ближайшие полчаса я скоропостижно скончался для всех.

— Даже для президента? — тяжело приподнялся из-за стола Рябов.

— Тем более для него. Никак, понимаешь, на именной ствол не расколется. А у меня только на него вся надежда. Кстати, если речь зашла на оружейную тему, скажи, чем исполнили Лиду?

— Калибр 7,62. Быть может, «самозарядка» Токарева с оптикой? — снова опустился в кресло Сережа.

— Быть может? Значит, ствол не бросили? Да, вряд ли такой винт одолжили на одном из воинских складов.

— Знаешь, сколько этих складов разбомбили с девяносто первого года? Скажу больше. В то время Советская Армия реализовывала «токаревых» охотникам. А как эта винтовка расползлась по горячим точкам… Кстати, самое интересное здесь не оружие, а патрон.

— А чего в нем особенного?

— Пуля. Если она попадет в палец — все равно смерть неминуема. Крохотная дополнительная капсулка… Такие боеприпасы были на вооружении спецподразделения «Гюрза».