Белый Шанхай

Бог ты мой, как давно Клим не видел Нину такой вдохновленной! Пусть делает что хочет: занимается календарями или торгует шедеврами порнографического искусства — лишь бы ее не покидало чувство азарта и желание свернуть горы!

Нина подозрительно взглянула на Клима.

— Что ты улыбаешься? Ты думаешь, мне не стоит заниматься коммерцией?

Клим сжал ее руку.

— По-моему, стоит. Поехали к твоему антиквару.

Он решил пока не рассказывать Нине о встрече с Доном Фернандо: незачем было зря беспокоить ее. Пусть стремится к своей мечте и не вспоминает о прошлом.

4

Клим не особо разбирался в азиатском искусстве, но он сразу понял, что коллекция Гу Яминя стоит больших денег.

Пока он разглядывал альбомы и статуэтки, Нина напряженно следила за выражением его лица.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — нервно усмехнулась она. — «Никто не станет тратить деньги на такую мерзость».

— Ты недооцениваешь любителей мерзостей, — отозвался Клим. — У меня есть знакомая содержательница борделя, и к ней то и дело заглядывают богатые джентльмены, охочие до экзотики. Если мы пообещаем ей хорошую комиссию, она наверняка сможет распродать это добро.

— Откуда ты ее знаешь? — нахмурилась Нина. — Ты что, пользовался ее услугами?

Клим рассмеялся:

— Я лично знаю нескольких наркоторговцев, наемных убийц и дам, шьющих бюстгальтеры. И, представь себе, ни разу не пользовался их услугами.

Нина то смущалась и оправдывалась, то благодарила Клима за поддержку:

— Ты бы знал, как я трушу! Будто я капитан корабля и мне предстоит выйти в море, а я совершенно не разбираюсь в навигации.

Она отсчитала деньги Гу Яминю и пообещала прислать грузовик и носильщиков, чтобы тн перевезли коллекцию к ней домой.

По дороге назад Нина еще больше разволновалась:

— А вдруг у нас ничего не купят, и я останусь без денег с тридцатью коробками порнографического добра?

— Не останешься, — заверил ее Клим. — Я завтра съезжу к Марте и обо всем договорюсь. Может, она откроет при своем борделе музей и будет брать деньги за осмотр экспозиции.

Он коснулся плеча шофера:

— Остановитесь и сбегайте в табачную лавку за сигаретами.

— Зачем они тебе? — спросила Нина, когда тот вышел из автомобиля. — Ты что, курить начал?

— При шофере было неудобно тебя целовать, — отозвался Клим и притянул Нину к себе.

Она обвила его шею горячей, чуть подрагивающей рукой и, помедлив, поцеловала — сначала едва касаясь губ, а потом с трогательной девчоночьей жадностью.

— Не покидай меня больше!

— Да я и не собирался… — начал Клим, но Нина не дала ему говорить:

— Ты уходишь от меня не вдаль, а вглубину. Когда ты физически рядом, но даже не смотришь на меня, я не знаю, что делать, и начинаю сходить с ума.

Клим прижал ее к груди.

— Я постараюсь не пропадать.

Вернулся шофер и протянул ему зеленую пачку с красным кругом на обертке. Клим подмигнул Нине, показывая на название сигарет:

— Lucky Strike — «Неожиданная удача». Надо сохранить на счастье.

— Поедем ко мне? — предложила Нина.

Соблазн был велик.

— Если я приеду, то только насовсем, — проговорил Клим. — Чтобы уже не было дороги назад. Сейчас я отправлюсь домой — мне надо сделать кое-какой перевод, а завтра приду после работы, и ты мне скажешь, что решила.

— Да мне давно все ясно!

— Взвесь еще раз. Если ты передумаешь, будем считать, что мы не вместе, а нам просто по пути. Это тоже повод для того, чтобы быть рядом.

5

Клим добрался до Дома Надежды с туманной головой: слишком неожиданно повернулась его судьба.

Все эти месяцы он вел трудные переговоры и позиционные бои не столько с Ниной, сколько с воображаемой женщиной, которая только и ждала, чтобы ударить его в спину. Он измаялся от этих боев, как солдат, которому уже плевать на победу, и хочется только одного — швырнуть винтовку в придорожные кусты и вернуться домой.

Нина тоже вела в голове бесконечные споры с Климом и проверяла каждое сказанное им слово: нет ли в нем подвоха? Не имел ли он в виду что-нибудь обидное?

«Почему мы стали такими злыми и недоверчивыми? — думал Клим, поднимаясь к себе в квартиру. — Накрутили вокруг себя колючей проволоки, наставили мин, и сами же без конца напарываемся на них».

Разрыв с женой причинил ему такую боль, что Клим не мог допустить повторения владивостокской истории. Уж лучше заранее отойти в сторону и сделать вид, что «не очень-то и хотелось».

Со своей стороны, Нина горько раскаивалась в случившемся и жила в предчувствии заслуженного наказания. У нее не укладывалось в голове — как можно любить предательницу, и она постоянно отыскивала в поведении мужа верные признаки надвигающейся катастрофы.

«Мы — глупые подранки, — с нежной грустью думал Клим. — Ну что ж, будем лечиться. Другого пути все равно нет».

Ада вышла из кухни встречать Клима:

— Чего это вы такой довольный? Кошелек на улице нашли? — спросила она, вытирая руки о передник. — К вам заходил курьер от мистера Грина и велел срочно явиться в редакцию. Пойдете или сначала поужинаете? Я китайскую капусту потушила.

Клим взглянул на часы: было уже полдевятого. Какое такое собрание потребовалось созывать на ночь глядя?

— Я скоро вернусь, — пообещал он и вышел на улицу.

6