Белые степи

– Ты Зухра, жена Фатхелислама? – спросила она, и в ее приглушенном с хрипотцой голосе слышались и тайна, и какая-то угроза. – Так вот, надежные люди просили передать тебе, что твой муж находится на земле рода Катай в деревне Худайбердино. Он жив и здоров, но не может вернуться домой. Я еще осенью должна была это тебе передать, но сильно заболела, всю зиму была почти при смерти. Но боги смилостивились, и вот я снова в пути. Подробностей я не знаю и не могу сказать тебе, кто это мне передал, но могу рассказать, как ты можешь до него добраться.

И уже за скромным чаем она подробно описала дорогу. Вот и пошла Зухра. Она торопила детей, зная, что до захода солнца надо постараться дойти до деревушки чувашей в несколько домов, иначе придется ночевать в лесу, поэтому и тормошила ноющих, сбивших свои стопы до крови детей. И когда уже солнце раньше, чем в степном Мырзакае, ушло за хребет высокой горы и стало темнеть, когда надоедливых мух и слепней сменили нудно пищащие комары и мошкара, когда уже трава начала покрываться росой, из долины внизу потянуло запахом дыма. Послышалось мычание коров и звон прохладного ручья. И уже совсем в темноте они попросились на ночлег.

Войдя в дом, подсвеченный лишь горящим без дымохода очагом, уставшие путники увидели темное закопченное дымом пространство, где все углы, подвешенные жерди для сушки одежды были оплетены провисшей, заполненной сажей паутиной. Везде висело непонятного цвета грязное перелатанное, рваное тряпье. Пахло чем-то кислым и протухшим. Казалось, что здесь живут не люди, а нечисти из сказок, да и сама хозяйка была похожа на лесную шурале (кикимору). Земляной пол покрывало несвежее сено, и оно же служило постелью. В сравнении с этой хибарой клетушка Зухры, где они провели две зимы без Фатхелислама, показалась ей хоромами. Но деваться было некуда, и они, преодолевая брезгливость, уставшие и голодные, свалились на сено, кишащее блохами.

Встали рано утром. От предлагаемого чая из трав Зухра отказалась. Дети, кое-как разлепив сонные веки и размяв застывшие от усталости тела, уныло поплелись за мамой. Она привела их к холодному ручью, прятавшемуся за укромным поворотом. Они помылись, отряхнули одежды и прямо на траве скудно позавтракали.

По рассказу той женщины, если сегодня хорошо пошагать, то к вечеру можно и добраться. А если нет, то там уже ночевать негде. Поэтому нужно сильно постараться. Была бы одна, думала она, не переживала бы. Но как дети? От тяжести маленькой Сагили отрывались руки, особенно тяжело было ее нести спящую. Зайнаб кое-как тащила за руку упрямого Ислама, который, отставая, с любопытством рассматривал новые, непривычные пейзажи, деревья, огромные муравейники, скалистые бока гор. Да и еды оставалось на один раз – пара яичек и пара отвердевших лепешек, которые нужно будет поделить между детьми.

«Возле деревни Толпарово вам нужно будет вброд перейти через реку Зилим, – вспомнила Зухра наставления той женщины. – Хорошо, если в это время не будет дождей, иначе вода будет мутной и большой, где-то дойдет и до пояса. А без дождей вода будет прозрачной и неглубокой».

Через Зилим они проезжали с папой по дороге в Архангельское. Там, на равнине, река была широкой, глубокой и тихой. Но когда путники подошли к краю заросшей густым ельником горы, внизу увидели бурную, бьющуюся об огромные камни, шумную и прозрачную реку, вовсе не похожую на ту тихую и спокойную, что по дороге в Архангельское. С этой горы виднелась вся деревня. Это была долина реки, окруженная горами, заросшая высокими и стройными елями. Левее река, обогнув деревню, упиралась и облизывала бока высоких и красивых скал. Спустившись вниз, они подошли к краю каменистого русла и остановились в нерешительности. «Да, повезло нам, что нет дождей. И без дождя-то страшновато». Все дно реки было устлано крупными круглыми и гладкими камнями, меж ними сновали стайки рыбешек.

Разувшись, подоткнув за пояс подолы и засучив штанины, они с опаской пустились вброд. Сначала оставили Ислама и пошли втроем – Сагиля на руках, Зайнаб держится за руку мамы. Вода в реке прозрачная и ледяная, босые ноги тут же сковало холодом. Осторожно переставляя ноги по скользким камням, боясь упасть под напором стремительного потока, они медленно перешли реку. Оставив Сагилю с Зайнаб, Зухра вернулась за уже хнычущим Исламом.

Когда проходили через деревню, их поприветствовал старик, несущий на плече уздечку:

– Здравствуйте, куда путь держите? К кому в гости пожаловали? – спросил он, с любопытством разглядывая путников.

– Если бы к вам, то радости нашей не было бы предела. Но нам еще целый день топать.

– Это куда же вы и к кому? Я много езжу, знаю все деревни и добрых людей, живущих там.

– Из Мырзакая мы в Худайбердино путь держим…

– Из Мырзакая? Да, путь неблизкий. А в Худайбердино к кому?

– Там я никого не знаю, но буду искать мужа своего Фатхелислама.