Белые степи

Но в стране события развивались стремительно. Создавались кооперативы, частные предприятия, и государство, чтобы избавиться от финансовой поддержки предприятий, объявило: все должны стать хозяевами и зарабатывать сами для себя. Державшийся только на дотациях леспромхоз очень быстро сдулся, чтобы платить рабочим зарплату, стали продавать имущество, сокращать работников, и постепенно не стало лесопункта – тарный цех сгорел, остатки сырья и техники распродали и закрылись. Так в Зигазе не стало работы…

Еще бо́льших бед принесла борьба с алкоголизмом. Народ, привыкший все делать наперекор власти, воспринял «сухой закон» как бык красную тряпку. Лишившись работы, бесконтрольные мужики штурмовали винные магазины и, с боями достав заветные поллитровки, напивались до беспамятства. Процветало самогоноварение и продажа алкоголя из-под полы. Год такой жизни перечеркнул все с трудом завоеванные коммунистами, школой моральные устои – в деревню вместе с пьянством пришли разврат и бесстыдство…

– Вот смотри, сынок. Мы все переживали из-за того, что умирают малые деревни. Сам помнишь – интернаты что в Ботае, что в Зигазе были полны детей из окружающих деревень. Даже места им не хватало. И что теперь – нет этих деревень, и интернаты тоже позакрывали. Мы жалели о закрытии малых деревень, а попомни – с такими темпами и Зигаза и Тукан тоже станут бесперспективными и захиреют – в Тукане тоже рудники закрываются, более пятидесяти лет обеспечивали они людей работой, а комбинат рудой, но оказалось, что они нерентабельны!

– Да ладно, пап, мы же все равно видели, что все эти производства держатся на ниточке. Они жили только за счет дотаций и только для того, чтобы люди в них работали. И вот пришло новое, пришел рынок, и они не выдержали – рухнули. Вот и наша межрайбаза – там же у нас все было. То, чего никогда не было в магазинах, – весь дефицит. А почему, все время недоумевал я, не отдать все это на продажу в магазины? А сейчас пришла свобода торговли, и мы, предприимчивые торгаши, сами без этих баз обеспечим народ товарами и продуктами. Я сейчас организовал свое предприятие, и увидишь, как мы заживем!

На самом деле старший сын Рим после торгового техникума, работая заместителем директора межрайбазы, многого добился. Связи, закрепленные обеспечением нужных людей дефицитными товарами, делали свое дело. На радость всей семье и родне, он смог построить в городе большой дом. В пору всеобщего дефицита старался обеспечивать им родню. И вот большой, комфортный дом построен, куплена машина, жена и дочки одеты с иголочки. Использовав все возможности своего положения, он после развала базы открыл свое дело и, как всегда водилось, все предприятие, все права записал на свою жену – девушку из родной деревни Худайбердино.

Дела предприятия шли в гору. Многие тогда на торговле хорошо набивали карманы, так и он – ни в чем себе не отказывал, пил с друзьями, водился с легкодоступными женщинами. Но вот он договорился о больших поставках леса южным бизнесменам. Соглашение сулило большие барыши. Но в день, когда нужно было его жене ехать подписывать этот важный договор, она, обидевшись за что-то на мужа и сославшись на то, что у нее нет прически, категорически отказалась. Сколько Рим ни уговаривал – все бесполезно. Видимо, в этот момент злые духи родника Албар затмили ее разум. Не зря Салима была категорически против этого брака.

Так хорошо начатое дело было загублено из-за ничтожного каприза строптивой и глупой жены. Рима поставили на счетчик, и потерпевшие немалый убыток компаньоны забрали его большой дом, семья осталась на улице, развалилась. Но дочки остались с ним. Потерявший опору Рим больше не смог встать на ноги, так и остался одной из жертв «великой» перестройки.

Все эти события болью отозвались в душе Ислама. Все равно он всегда верил в правоту партии, искренне старался быть творцом коммунизма, и вот все развалилось – партии нет и огромной страны тоже. Все идеалы рухнули. Тогда Ислам задумал большой роман-эпопею о жизни и борьбе простых коммунистов, об их трагедии. Уже были определены основные герои, сюжетная линия, оставалось только надолго засесть за печатную машинку, но, видимо, все страдания, выпавшие на его долю, сильно отразились на его здоровье: когда он ждал выхода из типографии своей третьей книги – ему, как члену Союза писателей, стало легче издаваться, – он сильно занемог. В районной больнице после обследования дочерям сказали: не мучайте его лечением, ему осталось не больше месяца – рак желудка, везите домой…

Уже лежа в домашней постели, терпя страшные боли и изо всех сил крепясь, он получил на руки эту книгу. Радуясь, поглаживая как будто специально сделанную опять зеленой обложку приятно пахнущей знакомой с молодости типографской краской книги, он сказал:

– Вот получу гонорар за эту книгу и поеду лечиться в санаторий…