Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Третий философский урок, который можно извлечь из этого, заключается в том, что презентационное содержание зависит от сложнейшей сети причинно-следственных связей и ни в коем случае не является независимым от этой сети и не способно существовать само по себе в таких контекстах. Очевидно, что если бы хроматические примитивы были независимыми от контекста сущностями, они не должны были бы исчезать в ситуации Ганцфельда. С другой стороны, интересно отметить, как одно моргание может на долю секунды восстановить сознательное ощущение цвета и яркости (не сбрасывая при этом скорость распада; см. Gur 1989, p. 1339). Насколько глубоко встроено простое, осознанное цветовое содержание в паутину причинно-следственных связей, о которых только что говорилось, можно также увидеть по дифференцированному влиянию длины волны стимула на скорость исчезновения: разные феноменальные цвета исчезают с разной скоростью, причем длительность в основном зависит от длины волны и интенсивности. Если смотреть на короткую длину волны, то время исчезновения будет долгим, а ощущение дополнительной темноты - сильным, в то время как для длинных волн все наоборот (Gur 1989). Сознательная феноменология десатурации цвета различается для разных стимулов и классов феноменальных презентов. Несомненно, большое количество дополнительных ограничений может быть найдено и в других сенсорных модальностях. Если мы хотим получить феноменологически правдоподобную теорию сознательного опыта, все эти данные в конечном итоге должны будут функционировать как концептуальные ограничения.

 

2.5.4 Принцип формирования объекта

Простое феноменальное содержание никогда не появляется изолированно. То, что мы раньше называли "феноменальными свойствами", то есть аттенционально и когнитивно доступное презентативное содержание, никогда не проявляется изолированно, но всегда является различимым аспектом целого более высокого порядка. Например, сознательно переживаемая боль всегда будет феноменально локализована в пространственном образе тела (см. раздел 7.2.2). И даже цветные пятна, которые мы иногда видим незадолго до засыпания, ни в коем случае не являются изолированными феноменальными атомами, потому что они обладают пространственной протяженностью; более того, обычно они обладают контурами и направлением движения. То есть, даже в самых деградированных ситуациях галлюцинаторного цветового содержания мы никогда не находим полностью деконтекстуализированных элементов или строго определенных феноменальных значений в измерении, которое должно быть концептуально проанализировано как абсолютное измерение. В сенсорном потоке сознательного опыта никогда не появляются чистые индивиды и единичные свойства, а лишь комплексы различных форм презентативного содержания. Даже фосфены - любимый пример философов - переживаются на черном фоне. Сам этот черный фон на самом деле является формой простого феноменального содержания, даже если иногда нам нравится ошибочно интерпретировать его как "чистое небытие". Другими словами, феноменальное представление отсутствия не то же самое, что отсутствие феноменального представления.

Конечно, то, что с философской точки зрения можно назвать "принципом конституирования объекта", в нейро- и когнитивных науках уже давно известно как "проблема связывания": Как наша перцептивная система связывает элементарные признаки, извлеченные из потока данных, поступающих от наших органов чувств, в связные перцептивные гештальты? На эмпирическом уровне стало очевидно, что активация презентационного содержания должна быть функционально связана с процессами, отвечающими за формирование перцептивных объектов и разделение фигуры и земли. Как отмечалось выше, такие разделения могут происходить, если, например, хроматический туман сознательно переживается как отделенный от ахроматического грунта. Перцептивные объекты, согласно текущей модели, создаются не путем связывания свойств в буквальном, феноменологическом смысле слова "свойство" (т.е. в соответствии со случаем 3а выше), а путем интеграции презентативного содержания. Как такие объекты впоследствии вербально характеризуются, идентифицируются и запоминаются когнитивным субъектом - это совершенно другой вопрос. Верно и то, что подлинная когнитивная доступность, по-видимому, начинается только на уровне объектов. Однако важно отметить, что даже если различные характеристики перцептивного объекта, например, его воспринимаемый цвет и запах, впоследствии становятся доступными для внимания, процесс интеграции, ведущий к проявлению мультимодального объекта, носит преаттенционный характер. Он, конечно, модулируется аттенционной обработкой, ожиданиями и контекстной информацией, но сам процесс интеграции признаков недоступен для интроспекции1, и мы никогда не сможем интроспективно "обратить" этот процесс вспять, чтобы воспринимать отдельные признаки или изолированные, неинтегрированные формы презентативного содержания как таковые.