Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Дальнейшее предсказание, вытекающее из этого, состояло в том, что однородная ганцфельдовская стимуляция всех органов чувств приведет к полному коллапсу феноменального сознания (первоначально сделанное Коффкой 1935, p. 120; см. также Hochberg et al. 1951, p. 153) или к захвату его автономной, внутренней активностью, то есть галлюцинаторным содержанием, генерируемым исключительно внутренними нисходящими механизмами (см., напр., Avant 1965, p. 247; а также недавние исследования, например, Ffytche and Howard 1999; Leopold and Logothetis, 1999). На самом деле, даже при обычной хроматической стимуляции в простом зрительном Ганцфельде многие испытуемые полностью теряют феноменальное зрение, то есть все связанные с областью феноменальные измерения, включая насыщенность и яркость, исчезают из сознательной модели реальности. Коэн (Cohen, 1957, p. 406) сообщил о полном прекращении зрительного опыта у пяти из шестнадцати испытуемых. Он также представил репрезентативное, по его мнению, описание изменения феноменального содержания: "Туманная белизна, все чернеет, возвращается, уходит. Я чувствую себя слепым. Я даже не вижу черноты. Это отличается от черно-белого, когда выключают свет". Индивидуальные различия действительно существуют. Интересно, что эффект затухания зависит даже от длины волны, то есть при просмотре коротких волн периоды затухания длинные, а дополнительное феноменальное переживание темноты (т.е, В то время как при просмотре длинных волн наблюдается обратная картина (при этом величины всех трех сдвигов в сознании, т.е. потеря цветности, яркости и добавление темноты после выключения света, линейно связаны с логарифмом интенсивности стимула; см. Gur 1989). В целом, эффект Ганцфельда, вероятно, является результатом неспособности зрительной системы человека реагировать на непереходные стимулы. Что все это означает с точки зрения концептуальных ограничений для нашей философской концепции сознательного цветового опыта, в частности для невыразимости цветового опыта?

Любая современная теория разума должна будет объяснить феноменологические наблюдения такого рода. Подводя итог, можно сказать, что при стимуляции хроматическим ганцфельдом у 80 % испытуемых через три минуты возникает ахроматическое поле, а примерно у 20 % остается слабый след цветности. Интересно, что иногда наблюдается эффект, аналогичный сегрегации "фигура-земля", а именно феноменальное разделение хроматического тумана и ахроматического поля (Cohen 1958, p. 394). Авант (Avant, 1965) приводит репрезентативные классические описания, например, наблюдателя (в данном случае Метцгера), который чувствует себя "плывущим в тумане света, который становится более сгущенным на неопределенном расстоянии", или типичное понятие "море света". Очевидно, что мы можем потерять оттенок, не теряя яркости, которая является феноменальным представлением чистой физической силы самого стимула.

Итак, первый философский урок, который можно извлечь из феномена Ганцфельда, заключается в том, что презентационное содержание должно восприниматься как в высшей степени реляционная сущность, которая не может "стоять сама по себе", но в значительной степени зависит от существования перцептивного контекста. Интересно отметить, что если к зрительному ганцфельду добавить гомогенную стимуляцию других модальностей чувств, то возникают обширные галлюцинации (Avant 1965, p. 247). То есть, как только презентное содержание исчезает из определенной феноменальной области и больше не способно, в понимании Ричарда Грегори, "флагировать настоящее", внутренний контекст может стать автономным и привести к сложным феноменальным симуляциям. Другими словами, в ситуациях, не ограниченных внешним перцептивным контекстом, нисходящие процессы могут стать доминирующими и выйти из-под контроля (см. также ffytche 2000; ffytche and Howard 1999; и разделы 3.2.4 и 7.2.3).

Второй философский урок, который можно извлечь из этих данных, заключается в том, что презентационный контент не только не может "стоять сам по себе", но и выполняет важную функцию ограничения предсуществующего внутреннего контекста, постоянно взаимодействуя с ним. В ганцфельде непрерывное движение глазных яблок не может повлиять на трансформацию объекта в плоскость сетчатки, и поэтому временные модуляции стимула точно отображаются на уровне сетчатки (Gur 1989, p. 1335; см. предыдущую сноску). Каждый элемент сетчатки получает инвариантную по времени интенсивность света. В ганцфельде происходит так: первоначально яркое цветное поле затем десатурируется и становится ахроматическим. Наша зрительная система, как и наша "феноменальная система", не способна реагировать на непеременные стимулы.