Беги, Люба, беги!

— Спокойствие, только спокойствие! Так вот: мнется твой сосед на пороге и руки за спиной держит. Ну, я и поинтересовалась: зачем, мол, вам Любовь Петровна понадобилась? Он глазами похлопал и говорит: «Хочу перед ней извиниться, поскольку кокнул дорогой ее сердцу сервиз синего колера». Вы, говорю, вполне можете извиниться передо мной, а я ей передам. Он немного подумал и согласился. И... вот!

Лидка взмахнула обеими руками, представив мне меру раскаяния Ферапонтова, выраженную, так сказать, в материальном эквиваленте.

— Только, говорит, не знаете ли, сколько тот сервиз стоил и где такой достать можно?

— Лидка с грохотом вытянула из духовки противень с мясом и хихикнула: — Мне бы таких соседей!

В смущении поглядывая на коньяк, я размышляла, как поступить. Вернуть его Ферапонтову — обидится, к тому же нанесет урон своей печени. Как врач я этого допустить не могла и на сем оставила сомнения. С аппетитом поглощая Лидкину стряпню, я поведала ей о намечающейся поездке в Германию.

— Здорово! — воскликнула Вельниченко. Но потом нахмурилась: — Такты меня надолго бросаешь?

Я пожала плечами:

— Ничего не знаю! Это так неожиданно... Новая аппаратура... При чем тут я? Я ж по-немецки-то через пень колоду, только что в школе учили. Хенде хох да Гитлер капут! Что я там делать буду? К тому же неизвестно, что Олег скажет.

Лидка подавилась помидором:

— Ну, Медведева... ты просто... У меня слов нет! Ей предлагают в Германию ехать, считай, задарма, а она печется черт знает о чем! Твой Олег сам из командировок не вылезает и с тобой особо не советуется. Слово «карьера» слыхала? Любка, ну хоть тут-то не будь дурой! — взмолилась подруга и, сгорая от желания вразумить меня хотя бы самую малость, разлила по рюмкам коньяк. — Ну, за Германию!

Тост я поддержала, но обещать ничего не ст^ла. В конце концов, время на раздумья у меня есть. Чтобы немного остудить Лидкин педагогический приступ, спросила:

— А как тебя вчера в «Нефертити» занесло?

Сбившись с темы, Лидка хмыкнула:

— В принципе, случайно. Тоска заела домой идти. Дай, думаю, зайду в заведение. А там весело, народу полно... — Сжав губы, Вельниченко старательно ворочала шариками, но дальше скрипа дело не пошло. — Не помню я ничего, хоть убей.

— Надо бы, — сурово сказала я. — Повеселилась ты вчера на полную катушку. — И из вредности добавила: — А между прочим, тот, кто вчера из заварушки вытащил, все-таки начальник охраны моего центра! Поди, с такой подругой, сделай карьеру!

Изобразив соответствующее моменту смущение плюс раскаяние, Лидка вздохнула. И, сморщив нос, хихикнула:

— А он симпатичный, да?

Пряча глаза, я вяло кивнула. Вызрела пауза, во время которой Лидкин взгляд едва не прожег во мне дырку. Она придвинулась поближе, ткнула локтем и, давясь любопытством, выдохнула:

— Колись!

А через пять минут, сделав круглые глаза и качая головой, отчеканила:

— Не Верю!

— Чему? — я даже малость обиделась. По ее разумению, у мужчины не может возникнуть желания меня поцеловать?

— Тому, что ты с криками «За поруганную мужнину честь!» не порубала его в винегрет.

— Дура! — хрюкнула я.

Мы развеселились и с чувством провозгласили новый тост:

— За нас,.за женщин!

Девичник был в самом разгаре, когда позвонили в дверь. Мы вытянулись, словно тушканчики, настороженно поглядывая друг на друга.

— Кого еще черт принес? — нахмурилась Лидка. — Ты кого-нибудь ждешь?

— Нет. Пойду гляну..

— Спроси: «Кто там?» — разволновалась вдруг подружка, сама, по-моему, сроду никому такого вопроса не задававшая.

— Ладно! — успокоила я. — Кто там?

Там оказался Ферапонтов.

— Добрый вечер, Любовь Петровна... — смущаясь, заговорил сосед. — У вас, кажется, телефон не работает... Я видел, как вы пришли, а телефон не отвечает.

— Заходи, Коля, — кивнула я. — Сейчас проверю;

Телефон и в самом деле не работал, — в трубке царила полнейшая тишина.

— Давайте я посмотрю, — за спиной возник Ферапонтов и потянулся к аппарату.

— Не надо! — неожиданно испугавшись, воскликнула я. Если он у меня опять что-нибудь найдет, ему, как честному гражданину, прямая дорога в соответствующие органы. Прежде чем допускать посторонних к телефону, нужно спросить Максима. — Потом починим, потом! Сейчас не время... — Ферапонтов опешил, а я уцепила его за руку и потянула на кухню. — Пойдем, Коля!.. Мы ужинаем... Ты чего звонил-то?

Ферапонтов, стараясь не наступить мне на пятки, торопливо засеменил следом.

Узрев за моей спиной соседа, Лидка расплылась в улыбке и кокетливо задергала бровями. Похоже, первая коньячная порция удачно достигла конечного пункта.

— Николай Константинович! Как раз к ужину! Заходите, заходите... Присаживайтесь! Любонька, подай чистую тарелочку! — Она выразительно пошевелила пальчиками в моем направлении. — Вот, передала Любушке ваши извинения...

Это уже относилось к Ферапонтову. Изо всех сил стараясь не смеяться, я мигом шлепнула перед несколько растерявшимся соседом столовые приборы. Да, мало сейчас ему не покажется!