Беги, а то заколдую!

— Поесть с собой возьми! — крикнула ей в спину леди Агнес. — Там, в кухне, приготовлено!

ГЛАВА 19 О ТОМ, ЧТО ЕСЛИ ВСЕ МОЖЕТ ПОЙТИ НЕ ТАК…

«Памятуя о сложности и опасности второго испытания претендентов, Её Величество выражает надежду на то, что подданные не будут рисковать своими жизнями ради любопытства, пытаясь проникнуть в катакомбы, чтобы наблюдать за испытанием лично.

Кроме того, королева ожидает взвешенного и разумного поведения от всех заинтересованных лиц. И морд, так как это пожелание касается и двуипостасных».

Из официального обращения двора Её Величества

Помощники придворного мага встретились ранним утром третьего после бала дня, перед восходом солнца (ибо днем нежить куда слабее, чем ночью), оба одетые по-походному, с рюкзаками-невесомками и оружием на поясе. «Что-что, а пара посеребренных кинжалов никогда лишними не будут, — говаривал папа Горни. — Важнее только не забыть сухпаек, дщерь».

Сухпаек Эби не забыла, да еще и в тройном размере взяла. На всякий случай.

Накануне они с Вудхаусом посетили мэтра Корнелиуса, который погонял их по заклинаниям против нежити, как на экзамене. А сейчас магов уже ждала группа стражников во главе с начальником полиции города. Полицейские должны были сопроводить их до ратуши и охранять все известные выходы из катакомб, дабы никакая потревоженная нежить не прорвалась наружу. Газетчиков о времени выхода группы не оповестили, отлавливая их по периметру, чтобы отчаянные акулы пера не сунулись вниз за горячим репортажем.

— Ну что, пойдем? — Нат поправил цепочку с амулетом. — Или прокатишь нас до ратуши на своем паромобиле?

— Не прокачу, потому что он до сих пор в ремонте после твоих умелых ручек, — пробурчала Эби. — Я его по детальке перебираю — это надо ж было так угробить машину! Так что пешком, неженка.

— Твое ворчание привычно, как утро, Горни, — усмехнулся Натаниэль.

— Как и твои насмешки, Вудхаус, — не осталась в долгу Эби.

Она очень переживала из-за разлада с папой, но старалась этого не показывать.

Обменявшись любезностями, они наконец подошли к страже, чтобы поздороваться, и выдвинулись в путь. И больше уже не переругивались, потому что знали, когда нужно сосредоточиться на деле.

Их провели по крышам домов, стоявших вдоль проспекта от дворца и соединенных через улочки мостками, чтобы не привлекать внимание излишне рано встающих горожан, спустили там, где начинались особняки аристократии (во дворах Горни и Вудхаусов было излишне многолюдно, точнее многогномно и многоэльфийно, но Нат и Эби сделали вид, что этого не заметили) и доставили до одного из домов в старом квартале позади ратуши. Здесь иным домам было и пятьсот лет; не выше трех этажей, цветные, узкие, они подпирали друг друга стенами, а улицы были кривыми, вымощенными брусчаткой. Соседи из строений напротив могли переговариваться, не повышая голос — так близко они стояли.

Искомый же дом полвека назад использовался преступниками, которые и прорыли ход в катакомбы. И были съедены нежитью, оставившей стражу без работы.

Ход был закрыт тяжелой дверью, которую открыли со скрежетом старым ключом — и напарники, кивнув охране, двинулись в глубину, на ходу зажигая магические фонарики.

— Ты раньше здесь бывала? — Натаниэль напряженно оглядывался, а Эбигейл шла уверенно, как по тропинке у собственного дома.

На лекциях по истории города, а также перед практикой с нежитью (правда, в катакомбы их не водили, дабы излишне ретивые адепты не обрушили на себя тонны породы с парой домов сверху) рассказывали, что ходы — это древняя, в два, а где-то и в три уровня сеть естественных пещер и тоннелей и искусственных тайных ходов, старой канализации, захоронений и ритуальных залов. Здесь было скрыто множество секретов и пропало множество неудобных людей.

— Здесь конкретно — нет. Но катакомбы огромные, мы с кузенами, когда мне лет двенадцать-тринадцать было, забирались с другой стороны, от портовых складов. Они все похожи на самом деле: узкие галереи, коридоры, путаные ответвления, тесные закоулки и огромные гроты. Только в некоторых сухо, а в других болото настоящее, под ногами чавкает и воняет.

— В этих, по крайней мере, сухо, — с энтузиазмом проговорил Вудхаус.

— Рано радуешься, везунчик, — похлопала его по плечу гномка. — Видишь, галерея пошла вниз? Нам туда — в темноту, грязь и мерзость.

— Ну, хоть нежити нет, — продолжал гнуть свою линию Нат.

— Что ей тут делать? — удивилась Эби. — Здесь пока слишком светло и чисто для бодрых покойников. Вот спустимся ярдов на сто, они и полезут. Приготовь соль, кстати. Ты взял?