Беги

– Я всё думала, что наладится. Но тут он начал говорить, что я дома рожать буду. Заставлял нас молиться, нес какую-то ахинею. Я порывалась сходить в сельскую поликлинику, но он находил сто причин, чтобы меня туда не отвезти. Представь, я у врача вообще не была за всю беременность, ни разу! Я вообще не знала, в порядке ли ребёнок, в порядке ли я. Не, ну я чувствовала, что он шевелится, но хотя бы одно УЗИ, хотя бы одна проверка. – Она потрогала живот. – Я же по-итальянски совсем не говорю. Машины нет. Начала спрашивать в деревенском баре, какие автобусы ходят до большого города. Это всё на английском, еле-еле. – Она вздохнула: – И холода пришли, он экономил на отоплении, мы спали под шубой. А однажды он начал орать как бешеный, толкнул меня, я заперлась с дочкой в комнате и позвонила в полицию. Номер телефона мне сказали в сельском баре.

– И что полиция?

– Приехали. Все такие улыбаются, друг друга по плечу хлопают: оказывается, они вместе с моим бывшим в школе учились. Деревня маленькая, все друг друга знают.

Галя вспомнила, как Анджела рассказывала про важность «кодиче россо». Когда в полицию поступает жалоба о домашнем насилии, они должны мгновенно реагировать и защищать женщину.

– Они должны были тебе помочь.

– Ага, что-то не заметила я, чтобы они сильно помогать хотели.

Оля встала и поставила на плиту кастрюлю с водой, чтобы сделать чай.

– В общем, – продолжила Оля, – поняла я, что дело плохо, и решила сбежать. Через неделю взяла рюкзак, дочку, ему сказала, что мы в парк идём гулять. Добралась на автобусе до города, пошла в полицию и написала жалобу о «психологическом насилии». Они меня сразу взяли под опеку. И вот я здесь.

На кухню зашла Ребекка, сегодня она ночевала в структуре. Воспитательница выглядела свежо, с идеально причёсанными волосами, будто она и не ложилась вовсе, а так и спала сидя. Она подошла и протянула руку Оле:

– Ребекка, очень приятно.

Потом повернулась к Гале, натянуто улыбнулась:

– Спорим, Оля выйдет отсюда быстрей вас всех? Как, кстати, у тебя дела, Галя, тебе контракт сделали?

Воспитательница бросила фразу, как кость бездомной собаке, торопливо и небрежно.

Галя тихо произнесла:

– Так у меня же документов нет, мы в квестуру должны пойти вместе. Вы же обещали помочь… – добавила она совсем неслышно.

Ребекка вскинула свои тоненькие бровки и поправила брошку:

– А сама никак? Ты же у нас самостоятельная стала, работаешь, продукты покупаешь… Чего же ты? Смотри, чтобы не было как с Зиной. Она тоже ждала, что мы всё за неё делать будем. Всё время, пока здесь была.

Галя сжала кулаки и выскочила из кухни. Ворвалась в туалет, схватила губку, добавила туда полупрозрачный гель и начала драить унитаз. Яростно, неистово, словно дырку протереть в нём хотела.

Она тёрла сильно и настойчиво.

Если бы не крик Беатриче в тот вечер, если бы не струйка крови, не ошалевшие от страха детские глаза, возможно, она жила бы так и раньше. Но замельтешили в голове красные человечки, загудела в голове сирена, а вместе с ней голоса.

Спасай дочь!

Как же она ненавидит эту дрянь. Не дождёшься, она выйдет отсюда очень скоро. Землю рыть будет, но выйдет. Она, Галя, и её дочка, Беатриче. Унитаз, верх, низ, вот так, чисто-чисто, избавимся от налёта, и ванну заодно, и душ, и в душе, и под душем.

Рука заныла. Сердце перестало колотиться. Обессилев, Галя опустилась на пол и сидела так молча, пока в дверь не постучали:

– Мамочка, ты там? Я сейчас описаюсь, не хочу в горшок, пусти меня, а?

Фрагмент из дневника Гали:

Я не знаю, что со мной. Такое ощущение, что мне дали какой-то эликсир и внутри проснулась дремлющая сила. Может, это и есть моя настоящая часть? Землю буду грызть, но мы выйдем отсюда совсем скоро.

НИКТО НИКОГДА не заберёт моего ребёнка.

28

Миланская квестура наводила на Галю ужас. Сколько людей! В их деревню желающих «понаехать» было гораздо меньше. Галя посещала миланскую квестуру всего один раз, с Ребеккой и Анджелой. Встречу тогда назначили быстро, потому что Ребекка заранее кого-то здесь предупредила. Про встречу Ребекка благополучно забыла, и даже когда Галя напомнила о ней ровно за день, та сделала вид, что жутко занята.

– А почему ты сама не поехала? – спросила потом Ребекка. – Вроде не маленькая.

Галя не знает, почему не поехала. Они же договорились, вот она и ждала Ребекку.

В ту ночь Галя спала плохо, в голове то и дело появлялось лицо Зины. Такое, каким она видела его в тот вечер. Беспомощное выражение отчаяния и горя. Где она сейчас, неужели ей и правда не вернут дочку?

Галя отвезла в школу Беатриче и кинулась в центр. Перед зданием квестуры стояла приличная очередь, впускали по несколько человек. У дверей бдил здоровый полицейский.