Батько Коротич (СИ)

  Валя на Олега глядела, на деда с бабкой смотрела, ей вдруг такой старости захотелось. Чёрный клокочущий чай, что разливала пасечница, чагой парил, она блинчики горячие ловко из сковородки доставала, в блюдца с разлившимся мёдом накладывала.

  - Хватит возиться, иди уже, - крикнула хозяину хозяйка очага, - твои любимые стынут.

  Тёплый мёд расползся, ударил по жилам, и вся усталость уплыла в лесную поляну. Короткие прошлые годы Олега вдруг сделались пустыми, улетели куда-то скукою плаксивой заваленные.

  Солнце разогревало землю, и работяги-пчёлы заспешили свою короткую жизнь до конца новому дню отдать, улетали цветы земли опылять.

  Сытые сладким утром, и медовой ночью молодые пошли спускаться выпасенным склоном, шли медленно, солнце укорачивало их соединённые тени, а навстречу поднималось стадо строптивых коз, спешили шустрые на косогор, где разнотравье воскресло, отставшая от стада остророгая, волочила разбухшее вымя спрятанное в парусиновой торбе, на шее у неё звенел колокольчик, требовал не спешить стаду... и затих. Коза стала, с тупым любопытством на сползающих людей смотреть, и вдруг опомнилась, побежала остальных догонять, понесла свои подвязанные няньки в сытую траву что ожидала.

   Из далека доносились расторопные крики пастухов, мычали гонимые в черед коровы. Шумел давно проснувшийся день.

  Спустившаяся в село влюблённая тень стала расползаться, шатающееся прикосновение рук разошлось, вроде и объятий никогда не было. Любовь скрылась в ветвях пышной дворовой зелени. Раннее летнее солнце тайну каждого всё выше поднимало.

  Олег лёг в жёсткую сельскую кровать, и потерял объятия утра. Уснул медовым сном.

  Валя прикрыла за собой окно, вышла во двор переодетой, ходит крадучись по запоздалому утру.

  Пора сестёр будить, сегодня в магазине приём товара.

   Она глянула на солнышко, и виновато помахала ему пальчиком.

   ... По небу плыл необыкновенно тёплый для неё день.