Бастион (прототип)

— Надо с этим что-то делать, — бормотал я, петляя между деревьями. — Почему два дня все нормально было, а тут вдруг дало? Прим, ты там следишь?

«Слежу. Остановлю. Если что случится», — прошуршала королева жупи.

— Угу, — я пригнулся к земле, почуяв интересный запах. — Только ты дорогу еще запоминай, а то у меня мозги совсем отказывают…

В себя я пришел в какой-то то ли норе, то ли пещере. Сидел на корточках и ел мясо с зажатой в правой руке кости. Проглотив последний кусок, я отбросил кость, явно берцовую, и огляделся.

— А вот и хозяин косточки… — пробормотал я, разглядывая лежащую рядом тушу какого-то крупного хищника. Весом кило под сто здоровяк, весь покрытый густой бурой шерстью и с внушительным набором клыков на вытянутой лобастой морде. — Прима, далеко меня унесло?

«Примерно один оборот. Неспешным бегом», — прошуршала жупи. — «Ночь почти закончилась. Поторопись».

— Угу, — я задумчиво потрогал свою пасть. Она претерпела довольно неприглядные изменения — от уголка рта с обеих сторон протянулись разрезы и теперь моя клыкастая улыбка была «от уха до уха», а челюсть стала более массивной и открывалась намного шире. Из-за этих изменений голос у меня звучал очень низко и имел слегка рычащие интонации. Причем обратно пасть и клыки трансформироваться отказывались, как я ни напрягался. — Я же никого не задрал?

«Нет. Только этого зверя».

— Ну хоть в чем-то повезло.

Оглядев свою одежду, я приуныл — брюки и рубаха, в которых я выскочил из трактира, были изодраны практически в лохмотья. Причем, в крови я вымазался по самую макушку, а сапоги одеть вообще забыл и сейчас имел сомнительное удовольствие любоваться удлинившимися и почерневшими ногтями на ногах. На единственной руке ногти, кстати, подросли еще сильнее и закруглились. Добавить сюда отросшую за эти дни щетину и торчащие во все стороны жесткие волосы… В-общем, если бы я встретил сам себя, то без раздумий шарахнул бы заклинанием помощнее и дал деру.

Выбравшись из норы, я принюхался.

Пахло кровью, лесом и водой. Пойдя на запах последней, я быстро обнаружил небольшой ручеек, в котором смыл с себя кровь и попытался постирать вещи магией. Чище они стали, но вот рубаху дорвал окончательно. Вздохнув, я выбрал кусок подлиннее и намотал на нижнюю половину лица на манер шарфа — хоть улыбкой своей клыкастой светить не буду.

Дорогу назад мне подсказывала Прима, прекрасно ориентирующаяся в пространстве с помощью своей мошкары. Пока бежал, обдумывал сложившуюся ситуацию.

Если через полдня мой внешний вид не вернутся в норму, то можно сделать вывод, что превращение продолжается и, в конце концов, я мутирую во что-то совсем уж малоприятное. Радует только, что после ночной прогулки мысли о Миллене наконец вышли из разряда чисто гастрономических, а значит голод не будет терзать меня постоянно. Ну, по крайней мере, пока.

Впрочем, были и положительные моменты. Нюх и зрение неприлично обострились, сила и реакция, и так прокачанная имплантами, поднялись еще больше. Кожа явно уплотнилась, потому как босые ступни не чувствовали никакого дискомфорта, шлепая одинаково бодро как по острым камням, так и по колючим зарослям.

К трактиру я вышел перед рассветом и, убедившись, что меня никто не видит, одним прыжком взлетел на карниз. Стоило мне приоткрыть окно, как я встретился взглядом с парой красивых, но очень сердитых серых глаз. Миллена сидела в одной длинной ночной рубашке на моей кровати, забравшись туда с ногами и обняв коленки.

— Ну и как погулял? — спросила она, когда я забрался в номер и прикрыл за собой окно.

— Не помню, — честно ответил я. — Очнулся в какой-то норе рядом с тушей ее, я так думаю, полусъеденного хозяина.

— Больше никого не съел? — в ее взгляде появилось некоторое беспокойство.

— Прима говорит, что нет, — честно ответил я.

— А Прима это кто? — нахмурилась она.

— Голос в моей голове, — я постучал себя пальцем по лбу.

— Ясно, — вздохнула она. — А с лицом что?

— Слушай, ну что за допрос, а? — попытался увильнуть я, но Миллена лишь продолжала выжидающе на меня смотреть. — Поверь, это не стоит видеть! — но она продолжала молчать и я со вздохом сдался. — Ладно, ладно, но я предупреждал.

Я обреченно размотал тряпку и приоткрыл пасть, демонстрируя слегка побелевшей девушке полный набор острейших клыков.

— Довольна? — я намотал тряпку обратно, пошел к своим вещам, сваленным в углу, и начал одеваться.

— А обратно не…? — она замолкла на полуслове.

— Нет, — со вздохом ответил я, застегивая плащ. Повесил на плечо сумку и, встав перед так и не сменившей позы девушкой, положил на кровать перед ней небольшой мешочек. — Тут сотня золотых.

Наемница перевела тяжелый взгляд с кошелька на меня.

— И что это значит? — голос ее стал даже более хриплым, чем обычно.

— Я становлюсь слишком опасным, — ответил я, стараясь казаться невозмутимым. Получалось плохо. — Вчера я почти потерял над собой контроль и чуть не съел тебя. Причем это уже второй раз.

— Но ведь ты сдержался. Оба раза.