Башня Ворона

– Очень, – вздохнул ты. – И если иноземец не ошибся, недуг распространится стремительно, не щадя ни старого, ни малого.

Зизуми помолчала, глядя в огонь.

– Тиказ так и сидит на площади?

– Да, матушка.

– О ней есть кому позаботиться?

– Друзья и слуги присматривают за нею по мере сил.

– Ее забастовка – прямой укор Гибалу, ведь ни Глашатай, ни совет не могут ни отыскать Мавата, ни призвать его к ответу. – Зизуми покачала головой. – И распорядители посрамлены не меньше. В правящих кругах зреет раскол. Но Тиказ тоже хороша! Или ты не сообщил ей, что Мават не убивал ее отца?

– Пытался, но она и слушать не желает, – соврал ты. – Тиказ подстерегла меня и велела передать Мавату, что расправится с ним. Боюсь, она… слегка повредилась умом от горя.

– Станет упорствовать, Гибал выдворит ее силою, – предостерегла Зизуми. – Не в открытую, разумеется. Натравить на женщину стражников средь бела дня… Такое деяние осрамит его пуще прежнего.

– А не пошлет ли он… тех двоих? – осведомился ты. – Гибал им явно благоволит.

– Немудрено. – Зизуми буквально источала презрение. – Подкидышей отправляют на воспитание в крепость, растят подле преемника Глашатая. Кому-то известна тайна их рождения, точнее, родства, а нам остается только гадать.

Она тяжело вздохнула.

– Я старалась относиться ко всем троим одинаково. В граде Вускции от близнецов не шарахаются как от чумы. Даже в Вастаи они изредка, но попадаются, и лес нас до сих пор не покарал. Вот только… – Она слегка, чуть заметно поежилась. – Когда я смотрю на этих двоих, меня одолевает тревога. Уверена, они знают. А как иначе?

– Так их отец – Гибал? – сообразил ты.

– У меня на сей счет нет ни малейших сомнений. Только напрасно они надеются унаследовать за Гибалом титул. Никакая Матерь Безмолвных не одобрит их кандидатуру. Не в Ирадене.

– А если скамью перенесут в град Вускцию? Молва гласит, будто Гибал добивается этого всеми силами. Он пренебрег лесом, пренебрег Обителью Безмолвных. И с тем же успехом пренебрежет советом, чье слово не имеет веса за пределами Ирадена.

– Ни здесь, ни в граде Вускции ему не удастся обойти закон. По крайней мере, пока Ворон не разорвет соглашение с лесом. Впрочем, этим двоим не обязательно гонятся за титулом, чтобы снимать сливки со своего родства с Глашатаем. Но тут многое зависит от того, насколько он им доверяет… Хотя они ведь присутствовали при твоем допросе у Гибала. О да, – улыбнулась женщина, перехватив твой недоуменный взгляд, – ты поступил очень мудро, пригласив в сопровождающие лорда Дэра.

– Я боялся не вернуться с той встречи живым, – признался ты. – А так остался бы свидетель моих злоключений.

– Вот как, вот как, – пробормотала Зизуми. – Мне о многом предстоит подумать.

Сообразив, что аудиенция окончена, ты попрощался и поспешил обратно, через крепостные ворота на площадь, где по-прежнему восседала Тиказ. Две молодые особы – по всей видимости, ее подруги или союзницы – болтали в уголке, притворяясь, будто заняты досужими сплетнями, а сами не спускали глаз с дочери убиенного Радиха. Держась от нее на почтительном расстоянии, ты пересек площадь и отправился на постоялый двор.

Очнулся я в кромешной тьме от скрежета, вызванного моим нескончаемым вращением. Одинокий. Обессиленный. Впрочем, мне было не привыкать к беспросветному мраку и ожиданию, дарующим время поразмыслить. За долгие недели, месяцы, годы я осторожно, дюйм за дюймом, проникал в окружающие меня камни. Изучил строение колес и валов, вращавших меня, и понял, что остановить их можно, только сломав механизм. Однако тот, кто обрек меня на прозябание во тьме, использовал мое собственное могущество, дабы предотвратить всякую поломку.

Спустя еще несколько месяцев мне удалось выбраться за пределы темницы, к воде. День был пасмурный, солнце низко висело на небосводе. Поблизости не обнаружилось ни единого пирса, ничего, хотя бы отдаленно похожего на порт, лишь пара-тройка лодок, перевозивших пассажиров через пролив. У берега, подле нагромождения свай, покачивался на якоре корабль. Вдалеке можно было различить очертания торговых судов, озаряемых вспышками фонарей. Еще дальше, почти у самого горизонта, виднелись знакомые причалы и крыши града Вускции. Стемнело, зажглись новые фонари – крохотные искры на глади пролива.

С самого начала я подозревал, что нахожусь в Вастаи. Худшие опасения подтвердились – Ворон взял меня в плен. К несчастью, я сам загнал себя в ловушку обещанием, данным Ойссену (и прочим богам Вускции), которое оставляло за мною право отказать всякому, чья воля мне не по нраву. Так бы и получилось, иди все своим чередом. Однако поражение богов града Вускции повергло меня в беспамятство, сделав покорным инструментом для захватчика. Я не смог воспротивиться Ворону и, доколе меня вращают от его имени, обязан исполнять все его прихоти.