Башня Ворона

– Господин, меня поселили под одной крышей с распорядителем Дэра.

Мават нахмурил лоб:

– Он признал в тебе земляка из Энды?

– Вроде нет, – помедлив, отозвался ты и покачал головой. – Да и с чего бы? Просто ему наболтали, будто я родом из тех мест.

– Дай угадаю: он допытывался, не нужна ли мне помощь?

Ты кивнул, подтверждая правоту Мавата.

– Они с Радихом заклятые враги, однако ни у Дэра, ни у Энды не хватит ресурсов тягаться с Радихом. Но если новый Глашатай назначит его фаворитом… – Мават прервался, не докончив мысль. – Держи с ним ухо востро. Надеюсь, тебя кормят?

Резкая перемена темы ничуть не выбила тебя из колеи.

– Кормят, господин.

– Тогда отправляйся ужинать. Если кто-нибудь спросит, я по-прежнему в смятении. И не удивляйся моим поступкам в ближайшие пару дней. Только не вздумай делиться ни с кем своими подозрениями. Даже с Тиказ!

– Я не подведу, господин.

– Не сомневаюсь. А теперь ступай.

Ворон из Ирадена родом вовсе не из Ирадена. На первом освоенном мною языке фраза прозвучала бы нелепо. У ираденцев «принадлежать, составлять единство» и «происходить, быть родом» обозначается по-разному. Нельзя сказать, будто кальюты с сородичами путали эти два значения. Конечно нет, и, хотя выражали их единым словом, благодаря контексту путаницы никогда не возникало.

Если одно слово употребляется в разных значениях («принадлежать», «происходить»), невольно задумываешься: а велика ли между ними разница? Задумываешься: осознают ли ираденцы, что «принадлежность» и «единство» не всегда синонимы? По большей части они действительно взаимозаменяемы, но не всегда, не всегда. Наконец, задумываешься, не является ли мое собственное осознание продуктом несхожести наших языков и избытка у меня свободного времени для раздумий?

Так или иначе, как я уже говорил, Ворон из Ирадена вовсе не из Ирадена. Откуда он родом, неизвестно. Полагаю, с южных гор. Но точно не с крайнего севера. Где бы ни была его родина, Ворон покинул ее либо в поисках лучшей доли, либо под давлением обстоятельств, вынудивших его перебраться в суровые северные края.

Сказывали мне однажды: решив угнездиться в будущей Вастаи, Ворон послал туда людей возвести дом и башню. Вообразив, что находятся под защитой могущественного бога, подданные исполнили наказ. История гласит, будто начали они с вырубки дубов-исполинов в ближайшем лесу.

Слышишь меня? Впрочем, если слышишь, то вряд ли понимаешь, в противном случае ты бы содрогнулся, а то и вовсе отпрянул. Бог Безмолвного леса молчит уже многие десятилетия. По меньшей мере век. Да, есть вероятность, что он отправился к праотцам; ираденцы передают эту молву по секрету, шепотом, но никогда – в полный голос. Лишь глупцы смеют не признавать бога Безмолвного леса, да и этим отчаянным быстро затыкают рты. И по сей день он держит твой народ в страхе.

Влияние Безмолвного бога простирается от берегов Горбатого моря почти до самых гор и вглубь суши. Поначалу его занимало только то, что творится под сенью и среди его деревьев. С появлением людей и малых божеств рос его авторитет. Уже никто не мог пренебречь богом Безмолвного леса. На то имелось две причины. Во-первых, уверен, для тебя не секрет, что люди нуждаются в древесине: для приготовления пищи, тепла, строительства, записей, кораблей и прочего. Во-вторых, лесная граница неизменно смещается. То, что находится за пределами леса, может со временем стать его частью. Попытки человека вмешаться, обуздать рост деревьев, вызывали у Безмолвного бога праведный гнев.

Нелегко было достигнуть соглашения, которое позволяло бы людям селиться на периферии, собирать дрова на растопку и периодически совершать вырубку. Собственно, бог ни в каких соглашениях не нуждался. Одним своим размахом он внушал благоговейный трепет. Его заваливали подношениями в надежде, что он убережет людей или хотя бы не причинит зла, и ничего не требовали взамен. Безмолвный бог наращивал силу, а тратил малую толику от скопившегося ресурса. У леса имелись все основания не исполнять никаких просьб, а уж тем более не вступать в переговоры, чреватые долгосрочными обязательствами. Однако Матерь Безмолвных убедила его, что можно стать еще могущественнее, еще надежнее обезопасить деревья – если заключить пустячную сделку.