Башня шутов

— А ты не держишь слова, господин Шарлей, — добавил, поднимая хундсгугель, Тассило де Тресков. — Не выполняешь договора. А сие наказуемо.

— И, вижу, не миновала его кара, — фыркнул Куно Виттрам. — Клянусь дубинкой святого Григория Чудотворца! Только гляньте, как ему кто-то ушки понадгрыз.

— Надо отсюда убираться. — Седоволосый прервал разыгравшуюся на глазах у изумленного Рейневана сцену. — Погоня приближается. Конные идут по пятам.

— Ну, разве я не говорил? — проворчал Буко фон Кроссиг. — Мы спасаем их, вытаскиваем ихние задницы из петли. Ладно, поехали. Господин Гуон? Это преследование…

— Не простое. — Седоволосый внимательно посмотрел на поднятого с земли за конец крыла нетопыря, потом перевел взгляд на Шарлея и Самсона. — Все это неспроста… Я понял по тому, как занемели пальцы… Ну, ну… Интересные вы люди, интересные. Можно сказать: покажи мне, кто за тобой гонится, и я скажу, кто ты. Иначе: мои преследователи свидетельствуют обо мне.

— Фу, преследователи! — воскликнул, заворачивая коня, Пашко Рымбаба. — Тоже мне преследователи. И пусть только подъедут, мы зададим им перцу.

— Не думаю, — ответил седоволосый, — чтобы все было так просто.

— Я тоже. — Буко присмотрелся к нетопырям. — Господин Гуон, можно вас попросить?

Названный Гуоном седоволосый вместо ответа махнул кривым посохом. С трав и папоротников тут же начал подниматься туман белый и плотный, как дым. И удивительно быстро полностью затянул лес.

— Старый чародей, — пробормотал Ноткер Вейрах. — Аж мурашки побежали…

— Э! — весело воскликнул Пашко. — По мне ничто не побежало.

— Людям, которые нас преследуют, — отважился проговорить Рейневан, — туман не помеха. Даже магический.

Седоволосый обернулся. Взглянул ему в глаза.

— Знаю, — сказал он, — знаю, господин знаток. Потому-то этот дым не против людей, а против лошадей. И вообще поскорее выбирайтесь отсюда. Если лошади учуют вапор[354] — ошалеют.

— В путь, comitiva!

Глава двадцать третья,

в которой события принимают настолько криминальный оборот, что если б каноник Отто Беесс мог это предвидеть, то без всяких церемоний постриг бы Рейневана в монахи и запер в цистерцианской клаузуре, Рейневан же начинает подумывать, не была ли бы для него такая альтернатива менее болезненной.

Углежогов и дягтярей из близлежащей деревни, направляющихся на рассвете к своему рабочему месту, потревожили доходящие оттуда звуки. Те, что потрусливей, сразу же взяли ноги в руки. За ними поспешили более рассудительные, справедливо решив, что сегодня из работы ничего не получится, угля не выжечь, смолы и дегтя не отогнать, да к тому же еще и по шеям можно будет отхватить. Лишь немногие смельчаки отважились подобраться к смолярне настолько, чтобы, осторожно выглянув из-за стволов, увидеть на поляне штук пятнадцать лошадей и столько же вооруженных людей, из которых часть была в полных пластинчатых латах. Углежоги увидели, что рыцари живо жестикулируют, услышали возбужденные голоса, крики, ругань. Последнее убедило углежогов в том, что им тут делать нечего, а надо бежать, пока возможно. Рыцари спорили, ругались, некоторые даже впали в ярость, а от таких рыцарей бедный крестьянин мог ожидать самого худшего, потому что на бедном крестьянине рыцари привыкли отыгрываться и восстанавливать нервы. Больше того, тому, кто попадет благородно урожденному под руку, они могли дать не только кулаком по морде, башмаком под зад или нагайкой по спине, но бывало, что благородный рыцарь хватался за меч, буздыган или топор.

Углежоги сбежали. И сообщили об увиденном в деревню. Поджигать деревни разозленным рыцарям тоже случалось.

На поляне углежогов шел яростный спор, разыгрался скандал. Буко фон Кроссиг так орал, что пугались даже удерживаемые оруженосцами кони. Пашко Рымбаба размахивал руками. Вольдан из Осин поносил кого-то, Куно Виттрам призывал в свидетели всех святых. Шарлей хранил относительное спокойствие. Ноткер фон Вейрах и Тассило де Тресков пытались унять разбушевавшихся вояк.

Беловолосый маг сидел неподалеку на пеньке и демонстрировал равнодушие.

Рейневан знал, в чем причина раздора. Он понял это еще в пути, когда они мчались по лесам, кружили по дубравам и буковинам, постоянно оглядываясь, не вынырнет ли из мрака погоня. Не появятся ли всадники в развевающихся плащах. Однако погони не было, и удалось поговорить. Тогда-то Рейневан узнал все от Самсона Медка. Узнал и, узнав, одурел.

— Не понимаю… — сказал он, когда немного остыл. — Не понимаю, как вы могли пойти на такое!

— Ты хочешь сказать, — повернулся к нему Самсон, — что, если б дело коснулось кого-нибудь из нас, ты не попытался бы нас спасти? Даже по-дурному?

— Не хочу. Но я не понимаю, как…