Башня гоблинов

Так проходили годы и тыс-сячелетия, и народ мой потихоньку вымирал, пока нас-с не ос-сталос-сь всего нес-сколько человек. В результате с-соры, в с-суть которой я вдаваться не буду, меня изгнали из племени. И вот, измученная, с-со с-сбитыми ногами, я появилас-сь в Тримандиламе, где правил тогда царь Вену по прозванию Пужливый.

Царь Вену принял меня гос-степриимно, но вс-скоре начал с-сильно переживать, что я ем в три раза больше, чем он и с-самые прожорливые из его подданных, да к тому же требую запретного мяс-са. Как видно из его прозвища, он был один из тех, кто не чувс-ствует себя с-счастливым, покуда какая-то надвигающаяс-ся опас-сность не делает его нес-счас-стным, вы ведь меня понимаете, так? Он вечно о чем-то переживал.

Еще он с-сильно переживал нас-счет Ларца Авлена: с-сундук дважды пыталис-сь с-стащить – раз подос-слали вора, а в другой раз подкупили охрану. Вторая попытка чуть было не удалас-сь, но одного из взяточников замучили угрызения с-совести, и он во всем призналс-ся. Пос-сле этого он был произведен в капитаны, а ос-стальных с-стражников потоптали царскими с-слонами – исход, который предатель нес-сомненно предвидел благодаря с-своей чуткой с-совести.

И вот царь Вену задумал одним махом избавиться с-сразу от двух переживаний и назначил меня официальной хранительницей Ларца, а взамен дал эти покои, еду, выпивку и с-слуг, чтоб я ни в чем не нуждалас-сь. Так более пяти с-столетий назад мы заключили с-соглашение, которое действует и по с-сию пору.

– Мне подумалось, – заметил Джориан, – что вашему сверхъестественному высочеству тягостно день за днем сидеть взаперти в четырех стенах.

– Я не большая охотница до путешес-ствий, не в пример вам, людям, так что жаловаться не приходитс-ся. Тримандилам я уже видела и не жажду ос-свежить впечатление. К тому же мне не нравитс-ся, когда мальвансское прос-стонародье пялится на меня во вс-се глаза, будто я чудище какое. С-слуги доносят мне обо вс-сем, что проис-сходит за с-стенами, а жилищем, которое раз в с-столетие заново обс-ставляют по моему вкус-су, я довольна. С-садитесь-ка рядом с-со мной на диван и рассказывайте какую-нибудь из обещанных историй. – Яргэли подлила в кубки вина. – Вот хотя бы историю о бедс-ствиях, которые ваш король Филомен навлек на Кортолию, когда назначил министром призрака. В жизни не с – слыхала о призраках-минис-страх.

Джориан отхлебнул добрый глоток:

– Было это в самом начале его царствования, когда возникла нужда в новом министре: прежний как раз помер. Несколько лет Филомен управлял прекрасным королевством, где царили справедливость, закон и процветание, но его печалило, что отдельные кортольцы по-прежнему живут в пороке и совершают преступления, хоть он и пытался улучшать нравы всякими указами и личным примером. И вот, дабы исправить создавшееся положение, решил Филомен призвать на службу первейшего мудреца Двенадцати Городов.

Провел король тщательное расследование и установил, что живет вроде бы в Гованнии такой мудрец, некий философ по имени Цейдар, говорили, что ученее его во всей Новарии человека не сыскать.

Но когда Филомен послал в Гованнию гонца, чтоб предложить Цейдару почетную должность, гонец узнал, что ученый доктор недавно преставился. Услыхав эту весть, король Филомен аж разрыдался от огорчения.

Тут говорит ему камергер, мол, не все еще потеряно. Живет, мол, в горах Южной Кортолии ведьма по прозвищу Гло – она-де умелая колдунья и пользуется доброй славой, даром что Филоменовы чиновники не выдают ей диплом на занятия волшебством. Раз Цейдар помер недавно, очень может быть, что душа его еще не успела заново воплотиться ни в этой, ни в следующей реальности, поэтому, дескать, Гло его вызовет, и он станет королю советчиком.

Ну, велел Филомен доставить Гло в город Кортолию, пообещав не наказывать ее за противозаконное колдовство. Подожгла Гло свои порошки, помешала в котле, побежали по стенам тени, хоть некому было их отбрасывать, заметалось пламя свечей – само по себе, безо всякого сквозняка; из дыма, сменяя друг друга, проглядывали страшные рожи, дворец содрогался, короля охватил леденящий холод. И вот появился в магической фигуре призрак Цейдара-философа.

«Зачем ты меня потревожил? – спрашивает призрак тонким, писклявым голоском, каким все призраки говорят. – Только я раскопал среди заброшенных древних манускриптов оттоманской библиотеки его незаконнорожденного высочества трактат о логике и набрел на неизвестное положение закона об исключенной середине, как меня потащили сюда».