Башни Заката

Поежившись, юноша старается выбросить эти вопросы из головы. Эта Мегера наверняка ведьма, но что ей надо от него?

– Будь осторожен со здешними караульными, – предупреждает Хайлин. – При них лучше держать язык за зубами.

– Вот как?

– Ага, – подхватывает с козлов Деррилд, – им повсюду мерещатся лазутчики Белых, словно от суеты есть какой-то толк.

– Насчет Белых магов я почти ничего не знаю... – начинает Креслин.

– Не сейчас! – шепотом обрывает его наемник.

На дальнем конце моста путников встречает караул – трое затянутых в черную кожу стражников. Невысокая каменная стена тянется вдоль берега речушки, служащей городским рвом. Сразу за мостом находятся ворота.

Это наружная стена, внутренняя – впереди на добрый кай. Фенард выглядит крепостью, способной выдержать долгую осаду, однако Креслину никогда не доводилось слышать название этого города в связи со сколь бы то ни было примечательными военными действиями.

– По какому делу? – звучит вопрос начальника караула.

– По торговому, – отвечает Деррилд, и, со вздохом достав толстую кожаную папку, открывает ее на странице, где золотом поверх пурпурного воска вытиснена печать. – Вот печать префекта...

Караульный вежливо кивает.

– Ну и чем мы порадуем горожан нынче? Гашишем или порошком сновидений?

– Ага! Или вовсе дьявольским варевом! – фыркает Деррилд. – Да ничем подобным, почтеннейшие. Я привез всякие мелочи, вроде пряных семян риалла, склянок с церановым маслом да пурпурной глазури из Сутии, что в ходу у гончаров Джеллико.

– Сейчас посмотрим.

Караульные направляются к мешкам на повозке.

Деррилд, снова вздохнув, встает с козел и, со словами «Конечно, над бедным торговцем всякий рад покуражиться» развязывает самый большой мешок.

– Кто мне не верит, прошу убедиться самолично.

Караульный заглядывает в мешок. Купец слегка хлопает по мешковине, и над горловиной поднимается облачко пыли: сухой порошок, из которого производят глазурь.

«Ааппчхи... ААПППЧЧХХИ... АААПППЧЧХХИИ!!!»

Отскочив от мешка, караульный пытается прочихаться и унять струящиеся по щекам слезы.

– Ну вот... стало быть, порошочек... А тут, в этом тюке, у меня масло. В запечатанных склянках, потому как оно шибко едкое, – как ни в чем не бывало басит Деррилд.

«АППЧХИ... ЧХХИ...»

Торговец указывает на третий мешок:

– А здесь у меня...

– Ладно... ччххи... проезжай... аапчхи...

Хайлин, уставясь в землю, ведет мулов под уздцы мимо двух других караульных, один из которых – юнец не намного старше Креслина – прикрывает рот ладонью.

Однако Деррилд решается заговорить, лишь когда они уже приближаются к открытым и неохраняемым воротам во внутренней стене:

– Вот ведь болван, охота ему соваться не в свое дело. Сколько хорошего порошка пришлось извести попусту! И как таких дураков на ворота ставят?

– Его подчиненные – и те чуть со смеху не полопались! – вторит купцу Хайлин.

– А почему он не остановил нас силой и не устроил настоящий досмотр? – интересуется Креслин.

– Потому, что вздумай он нас задерживать, мы нажалуемся в гильдию и пригрозим, что впредь будем возить товар в Кифриен.

– А ему-то что? Если я правильно помню, Кифриен тоже в Галлосе.

– Верно, но плата городской страже начисляется с пошлин, собранных в городе. Кому охота терять заработок, да еще и объясняться перед префектом, с чего это он отваживает купцов от Фенарда.

– Кроме того, – добавляет Хайлин с лающим смешком, – многие купцы давно ищут повод, чтобы перенести основную торговлю в Кифриен. Во-первых, там теплее, а во-вторых, дальше от властей: ведь резиденция префекта здесь.

– А кто мешает ему перенести резиденцию?

– Думаешь, это так просто? – хмыкает наемник. – Как бы не так. Есть предсказание, будто бы Фенард будет стоять до тех пор, пока префект держит здесь свой двор.

Креслин поднимает брови.

– Конечно, это глупое суеверие, – замечает со скрипучих козел повозки Деррилд. – Однако правителям приходится считаться и не с такой дурью. Представь себе, переберется Васлек в Кифриен, а что потом? Горожане и солдаты решат, что падение города не за горами, и наверняка найдется проходимец, который этим воспользуется. Кто-нибудь непременно попробует расколоть северный Галлос и утвердиться в здешней цитадели. Вот тебе и война, а то и не одна.

– И все из-за верований? – качает головой Креслин.

– Не смейся над верованиями, парнишка, – громыхает торговец. – Взять хотя бы тех бесовок, стражей Западного Оплота. Эти проклятущие бабы слывут самыми свирепыми бойцами по обе стороны Закатных Отрогов, а почему? Отчасти потому, что свято верят в свое проклятущее Предание, в сказку о том, будто ангелы пали с небес из-за мужчин.

Креслин предпочитает промолчать. С его точки зрения, боевое умение стражей едва ли можно объяснить одной лишь приверженностью Преданию. Так считают люди, понятия не имеющие, сколь суровую подготовку проходят воительницы с Крыши Мира.