Башни Заката

– Фэрхэвен не захочет больше терять суда. Белые не тронут корабли герцога и не станут препятствовать переправке сюда переселенцев. Другое дело, что всякий, кто заведет торговлю с нами, потеряет права на торговлю с Фэрхэвеном, а на риск лишиться из-за наших медяков золота Белых магов пойдут лишь немногие контрабандисты. Однако я не удивлюсь, – если к концу года наше население увеличится душ на пятьсот, и к этому нужно подготовиться. Нынешняя башня мала. Нужна настоящая крепость, причем с отдельными казармами для жещин-стражей.

– Женщин? – переспрашивает Хайел, и голос его холоднее, чем море за волноломом.

– Я ожидаю прибытия отряда из Западного Оплота, – столь же холодно поясняет Креслин. – А возможно, и из Сарроннина. Некоторые прибудут с консортами и детьми, но большинство наверняка составят одинокие. Возможно, это заинтересует тебя и твоих людей, если, конечно, они решатся познакомиться с женщинами, скорее всего, владеющими клинком лучше них.

– Ты думаешь, это разумно, госпожа? – спрашивает Хайел, переведя взгляд с Креслина на стоящую за его плечом, словно тень, Мегеру.

Она пожимает плечами:

– Разумно все, что обеспечивает выживание, капитан. А без Мага-Буреносца и войск, которые он призовет, ты был бы мертв до исхода года.

– К этому... хм... надо привыкнуть, – со вздохом произносит Хайел.

– Привыкай. И советую: побыстрее, – язвительно замечает Мегера. – Учти, против любой из стражей Оплота твой Зарлен выстоял бы не дольше, чем против Креслина.

– Но чтобы мои люди строили жилые помещения...

– Не беспокойся, новые стражи тоже возьмутся за работу. Строить придется очень много. Например, нам потребуется портовая гостиница.

– Гостиница? – теперь на Креслина смотрит не только Хайел, но и Мегера.

– А почему бы и нет? – ухмыляется юноша. – Раз люди будут к нам приплывать, то почему бы нам, на законном основании, не получать с них деньги за стол и кров? Само собой, там будет и питейное заведение – думаю, твои стражи это оценят.

– Хм, питейное заведение... – заинтересованно бормочет Хайел. – Может, с него и начать?

Креслин пожимает плечами:

– Почему бы и нет? Надо только заглянуть в планы Клерриса.

– А разве нам сразу потребуется такое большое помещение? – спрашивает, посмотрев на чертеж, Мегера. – Может, сделать его поменьше, но предусмотреть возможность последующего расширения?

– А по мне, если уж строить, так строить, – заявляет Хайел. Креслин прокашливается:

– И вот еще что...

– Да? – настороженно спрашивает явно не ждущий ничего хорошего Хайел.

– Каждое утро я буду заниматься с твоими людьми боевой подготовкой. И с тобой тоже.

– Но если ты собираешься заменить нас на...

– Хайел, – нетерпеливо перебивает его Креслин, – пойми, я никого ни на кого не собираюсь менять. Нам будет нужен каждый человек, умеющий обращаться с клинком. Кроме того, я не собираюсь устраивать здесь второй Западный Оплот, где оружием владеют только женщины. А Мегера не допустит превращения острова в новый Фэрхэвен или Монтгрен, где женщины считаются низшими существами. Я хочу равенства, но равенство мало провозгласить. Оно будет возможно, лишь если твои люди окажутся способными внушить к себе уважение.

Под выразительным взглядом регента капитан отступает на полшага.

– Все это относится и к тебе, – добавляет Креслин. – Завтра поутру собери здесь своих людей. Я скажу им то же самое, что ты только что слышал.

– Будет сделано, – говорит Хайел и утирает вспотевший лоб. Мегера па прощание награждает Хайела такой улыбкой, что тот пятится.

Выйдя из дома, она подходит к Креслицу и спрашивает:

– Как ты собираешься со всем этим справиться?

– Я и не собираюсь, – с улыбкой отвечает юноша. – Ясно, что у меня на все рук не хватит, но ты ведь тоже регент. Я надеялся, что ты возьмешь на себя надзор либо над работами в гавани, либо над строительством крепости. А садами и растениями займется Клеррис, хотя мне хочется, чтобы он научил этому искусству и нас с тобой.

Мегера качает головой, и ее огненно-рыжие волосы разлетаются по ветру.

– Да ты никак вознамерился создать из ничего державу, способную бросить вызов Фэрхэвену.

– Ничего подобного. Отшельничий не будет никому угрожать. Однако мы не допустим, чтобы кто-то угрожал нам.

– Вот как... – задумавшись, Мегера переводит взгляд с убогой крепостцы на развалюху, служащую им обоим пристанищем, а подняв глаза, видит Креслина, быстрым шагом направляющегося к растущим на склоне холма корявым деревцам. На ее губах мелькает едва заметная улыбка.

Внизу, в гавани, к пристани причаливает рыбацкое суденышко, над мачтой которого в расчете на поживу кружат чайки. Две женщины уже катят вниз по пыльной тропе тачку, чтобы сгрузить улов. Потом рыбу выпотрошат и разложат сушиться под старыми сетями, более или менее оберегающими ее от прожорливых птиц.

Оглянувшись в сторону склона, туда, где у ограды сада суковатых ябрушей стоит Креслин, Мегера вновь качает головой. Но на сей раз в этом движении сквозит завистливая печаль.

LXXVI

Целительница стоит перед маршалом, кутаясь в линялый, все еще мокрый от растаявшего снега дорожный плащ.