Башни немецкого замка

– Зачем? Когда лежишь в горе трупов, голова, как ни странно, начинает работать. Попробуйте как-нибудь. Исходил я из того, что Ланке было известно, где Кунце спрятал свои материалы. Откуда он мог это знать? Да видел своими глазами, как Кунце их куда-то засунул. Другого объяснения я не придумал. Иначе зачем в замок полезли бы диверсанты из батальона Рейзинга? Они знали, куда шли, Ланке им рассказал. Немцы явно шли не за тем, чтобы вслепую обшаривать весь бельэтаж. Улавливаете мысль? То есть диверсантам надо было захватить замок или хотя бы его часть, подняться в бельэтаж, забрать материалы из тайника, который им описал Ланке, и уйти. Теперь вспоминаем. Вы сами для удобства дали названия этим комнатам: актовый зал, столовая, буфетная, гостиная, кабинет. Ланке забрался в шкаф, находящийся в буфетной. Он опередил всех, ушел вперед. Не хотел человек умирать и в плен к Советам не рвался. Сделал щель, сидел там, скорчившись. Что он видел? Хоффель и Крауземан отстреливались в столовой. Кунце с супругой просочились перед ними в буфетную. Фрау впала в истерику. Кунце же лихорадочно размышлял, как избавиться от своей ноши. Что мог видеть Ланке в узкую щель? В ту ночь вы мне не позволили это проверить, через сутки отправили в бельэтаж усиленный наряд. Я был страшно зол на вас. Потом началась эта кутерьма с переодетыми диверсантами. Одного вы взяли живым, погрузили его в машину и уехали. Явно в штаб дивизии, куда еще? Я заключил, что в ближайшие несколько часов вы не появитесь, начал действовать, проник в подвал через оконце, добрался до камер. Людей у Маркина осталось мало, и арестанты в этот час не охранялись.

– Вы их выпустили.

– Да, с сугубо прикладной целью. Будете стыдить? Воля ваша. Я хорошо знаю немецкий язык, представился им как агент абвера, выполняющий в замке важное задание. Они поверили. Во-первых, я был убедителен, во-вторых, они наивные, как дети. Когда узнали, что можно поквитаться, просто отключили мозги. Не хотел я, чтобы гибли свои, но альтернативы не видел. Эсэсовцы, конечно, перестарались.

– Не надо рассказывать, как они убивали людей. Вы неплохо справились с ролью повелителя марионеток, Евгений Борисович.

– Да, мне еще в институте говорили, что я способный. Они работали в холле, а я поднялся в бельэтаж, забрался в шкаф, оставил только маленькую щель. Представляете, Вадим Алексеевич, я не увидел ничего путного. Кусок стены с картиной, которую мы с вами обнюхали и обстучали, пара стульев, этот чертов подиум, на котором стоят диван и канцелярский стол. Сдаваться мне не хотелось, и я обследовал подиум, к которому мы, кстати, даже не прикасались. Стенка его высотой сантиметров тридцать сложена из прочных панелей, залитых лаком. Они стыкуются друг с другом канавками и наплывами в торцах. Внешне стенка монолитная. Но она собрана из полуметровых декоративных панелей, практически без зазоров и щелей. Однако в то утро все было не так. Очевидно, Кунце пробегал мимо подиума, а край панели был отогнут, вышел из зацепления. Всякое бывает. Кунце задел его ногой, возможно, даже поранился. Панель отогнулась еще больше, образовалась дырка. В голове Кунце что-то сработало. Он сунул туда папку, надавил на панель до щелчка и побежал дальше. Именно это мог видеть Ланке из шкафа. Я предположил, что так оно и было, стал орудовать перочинным ножиком. Мы этого не делали, помните? Панели можно пинать, они не дрогнут, потому что прочные, как и каркас за ними. Вскрыл я третью по счету панель, сунул руку, достал папку. Все оказалось до удивления просто. У Ланке во время бегства не было времени ковыряться в стене, оттого он и ушел порожним. Можете спать спокойно, Вадим Алексеевич. Немцам эти материалы не достанутся, и войну они проиграют.

– Что придумал Кунце? В какой области он трудился?