Башни человеческих душ (СИ)

Ансельм уставился в окно, ничего не ответив. Он прекрасно понимал, что своей игрой в молчанку принес больше вреда, чем пользы. Однако он не мог сразу довериться профессору и выложить ему все, как есть. К подобной правде нужно было подновиться, подойти, чтобы здраво и трезво распределить все факты. К сожалению, назначенный час наступил быстрее, чем ему хотелось бы. Кто-то должен понести за случившееся наказание, и если меч упадет на его голову, он будет к этому готов.

Ансельм посмотрел профессору прямо в глаза и впервые почувствовал как привычное чувство страха и скованности отступает. Теперь он готов ко всему, чтобы его не ждало. Терять больше нечего и отступать некуда. Последние мосты сожжены, а он лишь примет и покориться тому, что ждет впереди. Даже если это стройный ряд винтовок смотрящих ему прямо в лицо. Порой жизнь оказывается страшнее смерти, кто бы что ни говорил.

– А тот бедолага, что свел счеты с жизнью, – не унимался профессор, – вы знали и его имя?

– Его звали Стефан, Стефан Йегер, кажется. Младший сержант, они были дружны с Гюнтером, даже очень. Их всегда можно было увидеть вместе. Добродушные парни, все в роте их очень уважали, включая и меня.

– Не удивительно, – бросил доктор Фитцрой, словно был чем-то расстроен, – у этих людей хватило бы духу рассказать правду гораздо быстрее, чем у вас. Проблема лишь в том, что они действительно были больны, а не делали из этого вид.

Колкость осталась Ансельмом незамеченной. Желая разрядить обстановку, Август сказал:

– Может быть, продолжим? Нам нужно узнать всю правду.

Профессор сделал неопределенный жест рукой, мол, пусть говорит.

Попросив еще воды, Ансельм продолжил:

– Так вот. Как я уже сказал, совершенно неожиданно Бойль стал отлучаться по делам. Один раз он даже пропал почти на целый месяц, и мы уже было начали переживать, однако он вернулся, в весьма приподнятом настроении, и сказал, что вскоре «все очень сильно изменится и в лучшую сторону». Но тогда на его слова никто не обратил ни малейшего внимания. К этому моменту сводки с фронта стали еще более тревожными. Наша армия терпела одно поражение за другим. После глухой обороны реготцы, при поддержке своих союзников, развернули масштабное наступление с нескольких направлений. Вдобавок ко всему, флот Бликвудских островов атаковал наши корабли и конвои снабжения, а после принялся блокировать крупные порты. Думаю, что не стоит говорить о том, какие настроения царили среди простых солдат. Моральный дух армии падал дня ото дня, но, казалось, это никак не отражалось на нашем капитане. Он ходил с самодовольным видом, то и дело подбадривал нас и обещал, что в скором времени мы сможем оказать нашей стране неоценимую услугу. Я не особо вникал в его пафосные речи, которые он любил произносить перед строем, и просто выполнял свою работу, молясь всем богам, чтобы нас так и не направили на фронт. Однако передовая была бы лучшим исходом, чем то, что с нами произошло. Так, по крайне мере, мы смогли бы умереть с честью.

Ансельм отпил воды и потер лоб, на секунду уставившись глазами в пол. Августу показалось, что тот пытается придумать, как лучше объяснить то, что он обнаружил на болотах, с выгодой для себя. Но на самом деле их пациент вспоминал те дни, когда они в отсутствие капитана отправлялись в лес за грибами и ягодами, а несколько раз даже подстреливали диких индеек и ели из них горячее жаркое у костра, а после пили терпкий чай с пирогом из малины, слушая солдатские байки и дружно горланя до утра походные песни. Эти воспоминания дали ему силы продолжить рассказ, словно то время чудесным образом окутало его душевные раны, на секунды притупив боль.