Барсук

Придуманный Апельгреном серийный убийца — получеловек, живущий под землей монстр с острыми, как лезвия, когтями. Бенгт Юханссон убийцей не был, только клептоманом. Хоть он и причислял веру в этих существ к суевериям, но рассказал, что они прячутся в земле и так опасны, что некоторые водители экскаваторов отказывались копать, если видели следы их когтей на оголенном фасаде. Такие же следы, какие она сама увидела дома у последней жертвы Барсука. Она не могла просто закрыть на это глаза, каким бы неправдоподобным это ни казалось. А еще Анника Гранлунд, которая как огня боится подвалов — из-за существ, похожих на тех, что выдуманы Апельгреном.

Сесилия рассмеялась над собственными фантазиями. Ее серийный убийца — не плод фантазии. Он реальный человек. Мужчина. Они составили его описание. Только мужчина мог совершить такие преступления, имея достаточно силы и сумасшедшей решительности, чтобы и прокопать себе путь под домом, и прорваться внутрь сквозь пол. Но все-таки человек. По-другому быть не могло.

Все же найти его не удалось. Ни малейших следов.

Чем больше она об этом думала, тем больше сомневалась в описании. Зачем кому-то такие сложности — вламываться в дом снизу? Есть столько гораздо более простых способов попасть в дом, чем через пол в подвале. Тоннель она видела. Его размер едва ли позволял проползти по нему. Требовалась нечеловеческая сила, чтобы оттуда проломить пол. Если только у Барсука нет подмоги, как объясняется в книге. И он не один там под землей. Но это ведь просто невозможно.

Она вышла на кухню приготовить что-нибудь. В колонках играли незамысловатые хиты, пока она доставала из шкафа ингредиенты. Помидоры в банке, сушеный орегано, оливковое масло и немного бальзамического уксуса. Она резала лук и напевала мелодию. Мысли не покидали ее. А что если написанное в книге — правда? Вдруг тот, за кем она охотится, — не человек?

Она вскипятила воду для пасты и оставила томатный соус томиться в блестящей кастрюле, пока размышляла над новой теорией. Чем больше Сесилия о ней задумывалась, тем явственнее вдоль позвоночника, словно льдинка, пробегал холодок. Все сходится — если только принять безумное допущение, что в земле действительно есть какой-то монстр.

Все дома были старыми, нуждались в новой дренажной системе. Экскаваторы разрывали землю без оглядки на то, что в ней находится. Рвали корни, подземным насекомым и животным для выживания приходилось или бежать, или закапываться глубже. Ничего необычного, что могли проснуться и другие существа. Темные, неизвестные науке чудовища. Те, кто скребет фасад когтями, чтобы прекратились раскопки. Те, кто мстит, если раскопки продолжаются вопреки их предупреждениям.

Сесилия промыла пасту и смешала ее с соусом. Она потянулась за открытой бутылкой вина, но, поколебавшись, передумала. Ей нельзя пить, если придется потом вести машину. Она в любом случае поговорит с Анникой, спросит ее о существах, которых та так боится. Но на допрос Сесилия ее вызвать не может. Юнас и все остальные подумают, что Сесилия сошла с ума.

Сесилии нужно поговорить с Анникой и по личным причинам. Она хочет сделать все возможное, чтобы помочь сохранить их брак с Мартином.

Сесилия собрала остатки соуса с тарелки и задумчиво облизала вилку. Сладость томатов смешалась с кислотой уксуса и лука. Может, ничего и не выйдет, но она не простит себе, если не попробует.

Она вышла в прихожую и надела непромокаемую толстовку с капюшоном и беговые кроссовки. Как всегда, она прихватила с собой табельное оружие, положив его в поясную сумку, с которой бегала. Выйдя на улицу, она направилась к машине.

84

Пишу это в надежде, что всему происходящему придет конец до того, как станет слишком поздно.

Воскресенье, 6 ноября

Лом вибрировал в руках Анники. Она обливалась потом, во рту пересохло, несмотря на то что она то и дело пила воду прямо из-под крана возле стиральной машины. Штукатурка и бетон летели во все стороны, оголяя кладку. Чем дальше она продвигалась, тем сильнее росла ее убежденность в том, что изначально стены там не было. Анника не разбиралась в строительстве, но материал больше походил на декорацию, чем на кладку внешней стены. Кирпичи располагались неровно, а швы между ними были либо слишком толстыми, либо тонкими. Если бы не толстый слой штукатурки, вся стена была бы неровной, как старая изгородь.

Она снова подняла лом и, приложив все силы, сумела сдвинуть один из оголенных кирпичей. Чувство, когда он поддался, пробилось сквозь напряжение и негой разлилось по телу. Она еще раз, со всей силы, стукнула по кирпичу. Он провалился внутрь стены. Звон брошенного на пол лома эхом отозвался в прачечной. Кирпич должен был расколоться, а не провалиться. Если это действительно внешняя стена. У нее исчезли последние сомнения. За стеной должно что-то быть…