Баллада Редингской тюрьмы

Нет, не из воздуха был создан
   Злорадный тот синклит
Для тех, чья жизнь была в колодках,
   Кто был в гробу забит.
Они — о, боже! — были живы,
   И страшен был их вид.

Кругом, кругом в зловещем вальсе
   Крутились духи тьмы,
Они жеманно улыбались
   По всем углам тюрьмы,
Мигали, тонко усмехались,
   Пока молились мы.

----

Ночь длилась, но уж ветер утра
   Летал, легко стеня,
Все нити мрака Ночь продлила,
   Сквозь свой станок гоня,
И мы в молитвах ужаснулись
   На Правосудье Дня.

Вдоль влажных стен стенящий ветер
   Скользил со всех сторон,
И колесом стальным впился в нас
   Минут чуть слышный звон.
О, что же сделали мы, ветер,
   Чтоб слышать этот стон?

И наконец во мгле неясной
   На извести стенной
Увидел призрак я решетки,
   Узор ее резной, —
И я узнал, что где-то в мире
   Был красен свет дневной.

----

И в шесть часов мели мы кельи,
   В семь — тишь везде была.
Но внятен шорох был — качанье
   Могучего крыла.
Чтобы убить — с дыханьем льдистым
   В тюрьму к нам Смерть вошла.

Не на коне, как месяц, белом,
   Не в красках огневых.
Сажень веревки только нужно,
   Чтоб человек затих, —
И вот она вошла с веревкой
   Для тайных дел своих.

----

Мы точно шли сквозь топь на ощупь:
   Кругом — болото, мгла,
Не смели больше мы молиться,
   И сжата скорбь была,
В нас что-то умерло навеки,
   Надежда умерла.

О, Правосудье Человека,
   Подобно ты Судьбе,
Ты губишь слабых, губишь сильных
   В чудовищной борьбе,
Ты сильных бьешь пятой железной,
   Проклятие тебе!

----

Мы ждали, чтоб пробило восемь,
   Томясь в гробах своих:
Счет восемь — счет клеймящий Рока,
   Крик смерти в мир живых, —
И Рок задавит мертвой петлей
   Как добрых, так и злых.

Мы только думали и ждали,
   Чтоб знак прийти был дан,
И каждый был как бы в пустыне
   Застывший истукан,
Но сердце в каждом било — точно
   Безумный в барабан!

----

Внезапно на часах тюремных
   Восьми отбит был счет,
И стоном общим огласился
   Глухой тюремный свод,
Как будто крикнул прокаженный
   Средь дрогнувших болот.

И как в кристалле сна мы видим
   Чудовищнейший лик,
Мы увидали крюк, веревку,
   Пред нами столб возник,
Мы услыхали, как молитву
   Сдавила петля в крик.

И боль, которой так горел он,
   Что издал крик он тот,
Лишь понял я вполне, — весь ужас
   Никто так не поймет:
Кто в жизни много жизней слышит,
   Тот много раз умрет.

4