Баллада о Звездной Республике - II

– Я окулист, по моей части у него – поражение сосудов глаз. Инфекционисты говорят – ничего не обнаружено. Ни известных нам вирусов, ни опасных бактерий, ни паразитов, все чисто.

– Камил Гасанович,чудес этом мире не бывает. Заболевание у вчера здорового человека после контакта с неизученной биотой – это инфекция. Сам Вечеров что говорит?

– Ничего, он без сознания. Мартынов, его напарник, говорит, что была мелкая травма руки. Обработали по обычному протоколу.

– Вот с этого и следует начинать. проверяйте, чем он мог заразиться. Скорее всего, неизвестный нам возбудитель. У людей Петровского есть фрагмент мумии. Заберите и поищите в нем.

Алакаев отключил канал связи. Корниенко, сдав дежурство, ушел к себе в каюту. «Вот и началось то, о чем я предупреждал, – думал он, рассматривая ячеистый потолок каюты. – Земных возбудителей тут нет. Местные пока не изучены. Конечно, мы их отыщем, но сначала планета заберет свою дань. Безопасность корабля – дело, конечно, не мое, а Сибирцева, но даже старому врачу понятно, чем тут пхнет. Ленца уже нет, а если Вечерова потеряем – заменить его некем. Ангел – парень хороший, но простой вояка, не потянет. Мартынов – без звания, без статуса, непонятно, кто, хотя, может, и потянет. Мое тут дело – на других надеяться и в госпитале сидеть».

Корниенко, не вставая с койки, коснулся браслета.

– Система, классификация всех известных патогенов. Читай вслух.

– Грибы, вирусы, бактерии или прионы?

– Отбой, ничего не надо.

Корниенко сел на койке, потер лысеющий потный лоб рукой.

– Система, снова связь с Алакаевым… Камил Гасанович! Вы сейчас где?

– Пока в госпитале. Собираюсь за образами тканей.

– Отставить. Передайте ученым – к фрагменту мумии прикасаться только манипуляторами. Запечатать образец к чертовой матери, все эксперименты с ним прекратить. Если хотят санкции Сибирцева – я ее получу, пускай не переживают.

– Да что случилось-то, Кирилл Сергеевич?

– Биологическая тревога случилась. Скорее всего, да что уж… думаю, просто наверняка, у Вечерова заражение не бактериями и не вирусами, а прионным белком. Белок новый, инкубационный период ненормально короткий, вот и не распознали. От приона ни нашими дезинфекторы, ни автоклав, на даже облучение не помогут. Только по-старинке – хлоркой. Проследите, чтобы лабораторию обработали. У кого появятся те же, что и у Вечерова симптомы, изолируйте.

– А пусть заражения какой? Ну, не жевал же Вечеров этот палец!

– Заражение через еду – это для земных белков, а что с прионами Верума – не известно. Скорее всего, через рану на ладони. Может быть, и воздушно-капельная передача, так пускай используют противочумные костюмы. Как только поймем, что за патоген, начнем синтез антигена.

– Боюсь, Вечеров не доживет. Состояние крайне тяжелое.

– Организуйте отправку пациента на «Алконост», положим в криокамеру, может, хоть сколько-то времени выиграем…

* * *

Женьку вызвали в лазарет среди ночи по корабельному времени. Мартынов был уже там и обзавелся свежим проколом на вене.

– Кровь брали на анализ, – сказал он. – Александр заболел.

– Дядя Саша? О, господи… Насколько серьезно?

– Сам не видел, но, говорят, он в коме, будут отправлять на «Алконост». Нас с тобой проверяют сейчас проверят на прионы, а заодно на другую заразу.

– Понятно.

Женька помрачнела и поняла, что может вот-вот заплакать.

– Не бойся, Эухинита, – посоветовал Демиург, – Тебе ничего не грозит. Старлей поранил руку, в этом вся причина.

– Я боюсь не за себя, а за него.

– Понимаю, но Корниенко поможет Александру. По себе знаю, он очень хороший специалист.

Аргумент Демиурга был правильным по сути, но неуместным по обстоятельствам. Горе Женьки чуть не превратилось в неуместный истерический хохот. «Помню, как ты после снятия ментального блока удирал с корабля».

Проход в процедурную, вырубленную здесь же, в скале, перегораживал полог из брезента. Алакаев в противочумной костюме выглянул и сдержано пригласил Женю войти.

– Жалобы есть?

– Нету.

– Жар, озноб, боли в мышцах, помутнение зрения?

– Нет.

– Садитесь.

Женька присела. Медицинский робот зафиксировал ее руку и ввел иглу в вену.

– Вот и все, – сказал Алакаев, забирая образцы. – А теперь, оба вы с товарищем Мартыновым проследуйте-ка в карантинные боксы. Для начала на три дня, а там посмотрим.

Глава 3. Код шестнадцать-семнадцать

Кратковременные сбой гравитации случался на «Алконосте» на исходе ночи. Ваза в капитанской каюте сначала повисла в воздухе, а потом, когда псевдогравитация вернулась, хряснул о металлический настил пола и распалась на хрустальные осколки.

Сибирцев проснулся, наступил босой ногой хрустальные осколки.

– Система, кибера-уборщика в каюту капитана, – проворчал он, активировав браслет. – Вернуть освещение.

Рамка на стене среагировала на резкий звук и жест. Голограмма Черноморского побережья появилась в пространстве каюты. Жена, сын и дочь – все трое по щиколотку в морской пене, загорелые и счастливые.

– Доброе утро, дорогие.