Баламут

— Твоя мать и я были подругами не разлей вода, поэтому ей я верю как бы не больше, чем самой себе. В письме она описала тебя словосочетанием «Настоящий мужик» и заявила, что я тебя полюблю, как собственного сына. Нисколько в этом не сомневаюсь и уже вижу в тебе ее. Детей у меня нет и не предвидится, характер… так себе, но в тебя вложусь со всем пылом нерастраченной материнской любви и, наверное, замучаю. Но лишь теми требованиями, которые поспособствуют твоему выживанию. Теперь чуть подробнее о характере. Я, как и твоя мамаша, вояка, отбитая на всю голову, в общении со своим ближним кругом не терплю «обязательных» телодвижений и ненужных церемоний, предпочитаю общение на «ты» и обращение либо по укороченному варианту имени, либо по прозвищу. И пусть последнее — Язва — звучит не очень благозвучно, мне нравится. В общем, я для тебя Лара, Риса или Язва. Без вариантов…

— Ратибор или Баламут… — вклинился в тот монолог я и вызвал весьма интересный прищур: — Миленькое прозвище! Впрочем, от сына Оторвы иного можно было не ждать. Так, с принципами коммуникации разобрались. Рулим дальше. Я не наседка, сюсюкать и переводить детей за ручку через каждый камушек не умею, соответственно, контролировать тебя не буду. Скину номер служебного комма, который не отключаю вообще, дам свободный доступ к дому и машинам, но только после того, как проработаю легенду твоего появления в моем окружении, чтобы не навредить…

— Лар, имей в виду, что в Великий Новгород я заехал от силы на сутки! — сообщил я, попробовав обратиться к ней в рекомендованном стиле.

— Ты… обратно? — спросила она с такой безумной надеждой во взгляде, что мне стало совестно ее обламывать. Но врать не хотелось еще больше, и я постарался объясниться:

— Потерял близкого человека. На душе хмарь. Хочу развеяться. Если получится, то на югах.

— Искренне соболезную… — на мгновение потемнев взглядом, сказала она, выдержала небольшую паузу и продолжила. Сначала говорить, а затем и печатать: — Неплохой вариант. Если еще не определился с конкретным местом, то чуть позже опишешь свои потребности, а я подскажу, куда именно ехать. И помогу с билетами, ибо лето, сезон отпусков и все такое… Та-а-ак, что тут у нас? Хм… из аэропорта ты добирался чрезвычайно толково: охранное агентство «Ратник» не сливает инфу о клиентах ни за какие деньги и плюет даже на санкции суда! Далее… с камер перед «Копытцем» я тебя удалила… С внутренних, естественно, тоже… Хотя инфа о моих гостях из этого кафе не уходит… Твое личико в моей машине запечатлелось сто семнадцать раз… Удаляем… Теперь ищем, куда подевалась «Онега», и ищем подходящие точки пересечения наших маршрутов… Хе-хе, есть контакт! Ты же у нас парень с периферии, верно? Значит, просто обязан сойти возле какой-нибудь известной достопримечательности типа Ярославова Дворища и одуреть от восторга…

…Мимо палат великокняжеских наместников, сохранившихся невесть с каких годов, я шарахался минут двадцать, дурея не столько от архитектуры зданий, сколько от нереального количества абсолютно беззаботных людей, гула их голосов и бесцеремонности всевозможных зазывал. В процессе умял очень неплохое мороженое, купленное у замотанной разносчицы, засек пяток щипачей, обчищавших лопухов, с огромным трудом убедил себя не искать на задницу приключений, ни разу не отклонился от рекомендованного маршрута и ровно в семнадцать десять отказался на нужном пешеходном переходе.

Шахова оказалась не менее точной — ее «Молния» чуть не сбила меня со второй белой полосы, нарисованной на асфальте, а через миг стекло на правой двери уползло вниз, и из салона раздался веселый вопль:

— Прости, красавчик, тороплюсь! Вернее, торопилась… А давай-ка я компенсирую тебе моральный ущерб…

— Да ладно, мелочи! — отмахнулся я и «только раззадорил» женщину — она выбралась из машины, оперлась локтями на низкую крышу, оценивающе оглядела меня с головы до ног и подколола: — Только не говори, что ты по мальчикам!

Я тоже оценил ее внешний вид и, ничуть не кривя душой, восхищенно присвистнул. Ибо Язва, не переодев ни одной вещи из уже виденного мною наряда, как-то умудрилась превратиться из холодной, расчетливой стервы в разбитную прожигательницу жизни. Более того, подчеркнула выдающийся бюст и крутые бедра настолько… хм… профессионально, что на нее залипли все окрестные мужики! Короче говоря, правильно ответить на заданный ею вопрос не составило никакого труда:

— Не-не-не, как вы могли такое подумать!

— Столица, свободные нравы и все такое… — притворно вздохнула Язва и заявила, что требует доказательств.

— И в какой форме? — невольно улыбнулся я, оценив запредельный уровень ее игры.

— Определимся! — пообещала она, провокационно облизала губки и на редкость эротичным движением ухоженной ладошки пригласила меня в свою машину.

Не прекратила развлекаться и после того, как сорвала ее с места и с диким ускорением ушла в разгон: убрала с руля правую руку, повернулась ко мне вполоборота и, улыбаясь во все тридцать два зуба, затараторила… ни разу не ерунду: