Байгуш

        В ноябрьские праздники училище всегда принимало участие в параде, который проводился в Ростове-на-Дону. За месяц до важного политического мероприятия из курсантских батальонов сформировали парадные коробки, и училище впало в ту пору, когда все свободное время от занятий протекало на плацу в изнурительных тренировках, потому неведомо как образовавшийся просвет многих свихнул с ума. Не минул этой участи и я.

        Выдался случайный выходной, которого никак не должно было быть. Подъем и завтрак прошли в штатном режиме. Ничего не предвещало беды. Часов в одиннадцать до полудня подходит ко мне Ж… Мы знакомы ещё очень мало; так, изредка перекинемся нейтральными фразами и всё. А тут это деятель подваливает с предложением смыться в самоволку: – Нет желания пойти на свадьбу? в три часа надо быть на месте, побухаем. – «Кто женится?» – «Да так, слегка знакомые». – «Родня или пятая вода на седьмом киселе?» – «В общем-то, где то так». – «Идти куда? далеко?» – «Нет, спустимся с Бирючего кута и там, в частном секторе событие и празднуется». – «Чё дарить будем?» – «На букет наскребём?» – «Да уж как ни будь» – «Ну и всё, по рукам?» – «По рукам». – «Тогда встречаемся в половину третьего за казармой у дыры в заборе». – «Ладно».

        Начало четвертого.  Владелец имени Ж… принадлежал к той трагической касте, которая никогда не думает и тем более «ни в жисть» не потратится на разработку даже простецкого плана, потому было и направил свои стопы в парк, что разбит напротив училища. Я, разумно полагая что в аллеях может находиться патруль, взял командование операцией на себя, кардинально изменив предложенный Ж… маршрут, и повел собутыльника малопривлекательными извилистыми проулками.  Через пятнадцать минут к означенному пункту добрались без происшествий.

        Ухоженный дворик. По всему веселие уже в разгаре. У калитки из почерневшего штакетника разношерстная толпа, в которой наблюдается много подвыпивших. Ж… проникает внутрь и надолго исчезает. Подобно клоуну, стою с двумя букетиками, предлагающими взору сочную желтую палитру. Жду коллегу по мероприятию и по мере течения времени теряю в настроении. Наконец вижу благообразную рожу товарища увязшую в счастливой улыбке.  – «Тут много лишних понапришло,– говорит,– но всё нормально, идём». И тянет меня за руку в калитку. Заходим. Передаем цветы жениху с невестой, которые посредством десятка рук уплывают по назначению.  Нас усаживают за стол, изображающий букву «Т». В убранстве стола многое в тарелках съедено и ещё более, где блюдо кем-то начато. Грохочет безвкусная музыка, приглашенные ведут себя в строгом соответствии усредненным свадебным обрядам. Перед нами появляются гранёные стаканы. Разливая на стол, нетвердая рука наливает водки по края. Я отодвигаю подальше холодец, потому как там наверняка свиная голова, чего я не терплю, а взамен придвигаю миску с солеными огурцами и картофель с котлетою в крошке. Ж… встаёт и произносит витиеватый туманный тост, желая новобрачным полной сумы. Сочетающимися оказываются: заметно потрепанная жизнью невеста с рыжими космами и в стельку пьяный жених годами пятью старше и так же переживший уже не одну женитьбу.

        После убойной третьей порции спиртного навалилось опьянение, благодаря которому я с головой пускаюсь в тяжкие. Осоловевшим взглядом изучив присутствующих, делаю вывод: самою интересной из всех дам – невеста. Не упомню, какими уж ухищрениями мне это удалось, но мы оказываемся с нею в уютном уголке среди многочисленных строений двора. Верно, она отошла из-за стола покурить с подругами, а я воспользовался моментом. Состоявшийся меж нами диалог – великая тайна, как и то – отчего она не отказала, и мы зашлись в долгом поцелуе. Это ведомо только Богу. Зато известно, что наше преступление раскрылось.

        Внезапно появившаяся худющая старуха, чистой воды Кащей бессмертный, грубо отдирает меня от невесты, фата которой уже съехала ей на затылок, а декольте бессовестно распахнуло ненасытную пасть, и при этом оглашает двор благим матом. Некоторое время пытаюсь освободиться из цепких рук, но не тут то было. Костлявый леший ухватился, как пиявка впивается в ногу в Старощербиновке, когда рыбалишь на Кияшкином водоеме. Зайдешь по колено в воду и удишь себе шемаю. А выйдешь, глядь – на ноге пиявка к царапине приклеилась. Перочинный ножик у любого рыбака есть, но он в рюкзаке, на самом дне; вот и отдираешь склизкую животную удочкой, пока не уцепишь её, и она с характерным чваканьем не отвалится. Это на охоте нож к поясу пристегнут,  а в драке финка ждет случая за голенищем сапога снаружи. А у рыбака обычно ножик далеко упрятан.