Байгуш

Если такое приключается, я всегда обожду ночных часов: утомленное начальство наконец распустит офицеров и помещение с неисправным оборудованием опустеет. Затем в присутствии бедного солдата я, а зачастую вдвоем с тем капитаном или "старлеем", принимаюсь(-мся) за дело. Иной раз причина найдется сразу: что чаще бывает – крыса перегрызла провода; реже – слиплись контакты у реле или «высох» конденсатор. Тогда исправив положение, включаю оборудование, а солдату настрого приказываю на вопрос: – «Что там было, и почему вдруг заработала станция?» отвечать – «Не знаю, я просто решил переключить выключатель, а она заработала». На это солдат, как правило, улыбается, а я ухожу искать спальное место в казарме. Конечно, по прошествии срока правда всё-таки вылезет и за то, что я посмел дурачить руководство на меня точат зуб и не любят.

      Не в моих правилах быть над кем-то или чьей-то воле позволить мною управлять, но стараюсь оставаться при этом в тени. В силу мужания начал формироваться характер. Офицер не должен посылать в бой, он должен вести подчиненных в бой. Мне нравится этот принцип, и в своей службе постараюсь не изменить ему. Со штабом нахожусь в состоянии негласной войны. По чьей-то прихоти наряды и хозработы среди офицеров распределяются откровенно неравномерно. Есть деятели, которых за полгода я ни разу не видел в наряде или ответственными, а чтобы представить старшим машины возить почту или воду для столовой, так и вовсе на ум не приходит. Высказал наболевшее начальнику штаба, чем сильно озлобил его. Теперь мы тихо ненавидим друг друга.

       Интересно на фронте тоже так же расписано? – один офицер в окопе наступление сдерживает или у пушки потеет, а другой занят чем-то более важным боя.

       9 мая года 1987-го. Золотые рыбки.

       Многочисленными плакатами, нитями разноцветных вымпелов и гирляндами огней между уличными фонарями майские праздники надолго угнездились в центральных улицах и на площадях города.  Нынче запланирован поход в кинотеатр компанией: после обеда встречаюсь с девушками в общежитии.

       Всему своё время. Так и со мною. К этому периоду я, наконец, отличил работу на производстве от службы; в заводе, пусть и недолго, я работал.  Стал разбирать, когда должно находиться в части безвылазно, а когда довольно лишь посетить развод  и поставить задачи подчиненным. Этим появилось свободное время, порой в излишестве, отчего и перестал тяготиться службой. И выпало это как раз, когда кошелек переживал финансовый бум. Офицерскою судьбой так заведено: проиграешься холостяком в пулю, подловленным на мизере или в американку, гоняя шары – кризис пережидаешь в казарме и солдатской столовой; рассчитаешься с долгами и к тому ещё приладится денежное довольствие – от души покуролесишь в городе.  Лишняя монета пробуждает в офицере гусарское начало, а выпадает она не обязательно в выходной или праздник: офицера в настроении запросто можно видеть в ресторации вечером в понедельник.

       В моем характере также подобных нот обнаруживается немало. Могу не пить в праздник, когда все вповалку, но запросто позволяю при случае нажраться водки в будний день и пропустить службу. Иной раз трезв и без подарка втиснусь кому в день рождения, а пройди время заберусь к нему же в гости достаточно пьян и одарю без причины на то занятной и недешевой штучкою.

       Из драгоценностей на Наташе я замечал только тонюсенькое золотое колечко с блестящим стёклышком и на капроновой ленточке алюминиевый крестик. В эти праздники гусар моей души пожелал памятного постамента, решив огорошить девушку неожиданной приятностию.  Этому можно не верить, но задней мысли, как то купить девичью душу, я не имел. Более того, моя задумка могла и напортить мне – большинство женщин дорогой подарок расценивают на свой счет неправильно. Но пережить удовлетворение без риска не так интересно, не те ощущения.