Багровая смерть

Пьеретта сдвинула брови и снова уставилась в пол, похоже, она всегда так поступала, когда глубоко задумывалась.

— А вне города нападения были? — наконец уточнила она.

— Нет, насколько мне известно.

— Если это происходит только в городе, а не в сельской местности, то возможно, дикая магия фей начинает ослабевать. Это случилось почти повсеместно, и если причина в этом, то началось бы оно в городе. Сельская местность безо всех этих человеческих технологий и металлов дольше удержит магию.

— Как можно проверить, чтобы понять, не это ли случилось? — спросила я.

— Спроси малый народец — они все еще там и имеют дело с людьми. Спроси Докторов Фей — они знают.

— Что, на самом деле врачи фей? — не поняла я.

Она чуть улыбнулась:

— Нет, они люди, которые получили свою магию от благого народа, или в некотором роде любимы феями. Ирландцы зовут их Докторами Фей, потому что в прошлом они лечили больной домашний скот или людей как врачи, но делают это с помощью фейской магии, а не медицинской науки.

— Им все еще разрешено использовать магию для лечения людей? — спросил Натэниэл.

Пьеретта словно и не слышала его вопроса.

— Современная медицина должна была покончить с ними, — предположила я.

— Они не могут действовать как врачи, но все еще они ценятся как вид экстрасенсорных способностей, — сказала она.

— Могут ли они вылечить то, что не под силу современной медицине? — уточнил Натэниэл.

И снова Пьеретта его проигнорировала.

— Натэниэл задал тебе вопрос, — надоело мне.

Она посмотрела на меня:

— Ты наша королева и наш победитель. Син — молодой принц, и он под протекцией нашего нового короля. Но он, — она указала на Натэниэла. — Он нам никто. Не король, не принц, не Нимир-Радж, не Рекс, не Ульфрик, не лидер ни одной из групп. Зачем мне отвечать на его вопросы?

— Он мой жених, — ответила я.

— Нет, твой жених — Жан-Клод. Натэниэл — это тот, с кем ты проведешь неофициальную церемонию, после которой даже ваше законодательство не признает ваш брак.

— Это правда и в отношении Мики.

— Он сам по себе король, как для леопардов, так и для Коалиции, — возразила она.

— Я не принц по праву, — заметил Син. — Я принц потому только, что Жан-Клод так сказал.

— И ты допущен в постель королевы.

— Натэниэл тоже, — сказал он.

— Это не то же самое, — покачала головой Пьеретта.

— Она наденет кольцо не на мой палец, а на его.

Она упорно качала головой:

— Ты действуешь как настоящий moitié bête. Он — нет.

— Натэниэл — часть моего триумвирата наряду с Дамианом. Почему это не дает ему больше статуса?

— Жан-Клод черпает силу из своего триумвирата, но ты, похоже, не получаешь из своего ничего. Он выбрал своим слугой наиболее сильного некроманта со времен самой Матери Всея Тьмы, а его moitié bête стал Ульфрик местной стаи вервольфов. Натэниэл — один из самых слабых верлеопардов в местном парде, а Дамиан был одним из слабейших вампиров Миледи.

— Значит, Дамиана ты тоже не уважаешь, — резюмировал Син.

— Я сочувствую ему в том, что ему пришлось выносить веками, но нет, я его не уважаю. Арлекин не уважает слабость.

— Я влюблена в Натэниэла и мы поженились бы с ним, Микой и Жан-Клодом легально, если бы смогли.

— Это больше того, что она сделала бы для меня, если бы смогла, — сказал Син. Его голос не был ни горьким, ни злым. Он просто констатировал факт.

— Никто из других мужчин не воспринимает тебя как своего кота, мой принц. Ты не можешь жениться на Аните, потому что никто из других мужчин не смотрит на тебя в романтическом плане.

— Мы с Натэниэлом активно делим Аниту.

— Но не делите друг друга, — возразила она.

Син глянул на другого парня.

— Помоги мне, Натэниэл.

— Не думаю, что смогу, Син. Пьеретта права. Я не король и не принц.

— Некоторые охранники называли вас с Микой обоих моими принцами, — сказала я.

— До тех пор, пока Мика не сделал Коалицию силой, с которой нужно считаться, а Син стал юным принцем.

— Значит, если кто-то не является лидером, вы не принимаете его в расчет? — спросила я.

— Не совсем, но если у них нет контроля над чем-то еще, то и над Арлекином у них контроля нет, — сказала она так, как будто это была непреложная истина, данность.

— Никки контролирует местных львов, но его вы не уважаете так сильно, как Мику или Сина, — напомнила я.

— Скарамуш не должен был сегодня пользоваться когтями, — сказала она.

— Но на ежедневной основе вы не относитесь к Никки так же хорошо, как ко мне, — уточнил Син.

— Я не хочу никого оскорбить, — вздохнула она.

— Просто скажи нам, Пьеретта, — сказала я.

Она кивнула, но это было больше похоже на поклон от шеи.

— Если моя королева приказывает.

— Да, я приказываю.