Баффер

– Ага, у меня деньги уже неделю как кончились, а хозяйка делиться не любила, хотя ей и за стол платили. Но я могу потерпеть… – Он с усталым спокойствием поглядел на пустую полку плиты.

– В сенях чугунок рядом с дверью, принеси, разогрей.

Я наблюдал за мальчишкой, разогревающим овсянку. Городской, но сообразительный, понял, зачем кольца на плите и как регулировать нагрев, кашу помешивает, не давая подгореть. И не так чтобы давно голодает – на кашу смотрит заинтересованно, но без алчности.

– А где тарелки?

– Из чугунка ешь.

Ставить горячую посуду на стол он не стал, но и есть с плиты не захотел. Мигом снял висящую на крюке сковородку, уже на нее поставил чугунок и принес к столу.

М-да, я бы начал искать доску или полотенце, а малец решил проблему наличными средствами.

– Вы точно не будете?

– Я завтракал недавно. Ешь спокойно.

– Ага, спасибо… – Он замялся, ковыряя, потом вдруг выдал: – Только я молитвы не знаю, а надо, наверное?

– С чего ты взял? – Вывод интересный. Это потому, что я далеко от людей живу?

– Ну, вы же монах, наверное? Одеты так, четки, вон Библия лежит.

Ага, по внешним признакам. Библия и в самом деле лежала, причем не так чтобы на виду, у кровати, я иногда искал в ней обороты позаковыристей, для маскировки активаторов, а этот углядел.

– Я не монах. Ешь.

Чтобы не глядеть ему в рот, сам не люблю, когда смотрят на меня в такие моменты, подошел к хранителю, сунул руки к нему внутрь, достал посуду, тряпье и переложил на полку. Долго я думал, как у хранов инвентарь реализован, приказать взять, или положить можно, они такие команды выполняют, но в игре можно было просто дать существу что-то… а в жизни – еще и забрать самостоятельно.

Всех троих выгнал в сени, благо им все равно, где находиться и чем заниматься.

Вернувшись, обнаружил, что все съедено и, ловя на сытой расслабленности, спросил:

– Какая у тебя сила?

Вопрос был неприличным, мало что маги так берегли, как информацию о своих реальных возможностях, но мальчик не сомневался.

– Я могу показать! Только во двор надо выйти.

– Опиши своими словами. А потом я сравню.

– Я могу огонь кидать. Большие такие куски. Вы видели.

– Часто?

Он задумался, подсчитывая.

– Ну, раз двадцать в минуту. Или сразу несколько, но потом надо будет немного подождать.

Солидно.

– И все?

– Еще могу людей поднимать.

– Только людей?

– Ага, больше ни на что не действует.

Не читал о такой игре. Хотя мало ли о чем я не читал?

– Хорошо, что…

Мальчишка встрепенулся, просыпаясь.

– Простите. Что вы сказали?

– Умывальник вон там, за печкой. Там, в комнате, кровать. Эта – моя. Иди спать…

И кто сказал, что уложить ребенка спать сложно? Тем более в девять утра?

Хотя, может быть, это возраст такой.

24

Илья оказался странным пареньком. Лет ему было аж девять, а не восемь, как я подумал, и для своего возраста был он каким-то не таким. Молчаливый, в случае чего немногословный, занят был по большей части своим ноутбуком, но мгновенно бросал его, как только я просил помочь. Без напоминаний носил воду, доливая бочку в сенях, набивал сушилку дровами. Городской, он часто сидел у плиты, смотря на огонь. Я тоже так когда-то сидел и сейчас, глядя на пацана, только ухмылялся, видя такое сходство. Любят городские ребятишки огонь.

Первые несколько дней мы напоминали двух котов на новой территории, пытающихся понять, кто это рядом и что с этим делать: ходили кругами, подозрительно смотрели друг на друга, шипели что-то про себя и демонстрировали независимость. Иначе охарактеризовать этап привыкания мне не удавалось, уж очень это было комично и страшно одновременно. Мне, как ни крути, было чуть стремно иметь в двух шагах малолетнего мага, которому убить – только руку поднять, да и он, полагаю, нервничал не меньше – неизвестный мужик увозит куда-то в лес непонятным образом, вокруг только деревья да пустые дома заброшенного хутора…

Илья не сразу понял, что я в самом деле мало сплю, я не сразу поверил, что он действительно молчаливый, а не сумасшедший. Наверное, ему было так же неуютно в доме со странным типом, читающим вперемешку Библию и кулинарную книгу, да и мне постоянно хотелось сбежать от мальца, хладнокровно добившего еще живого человека. Впрочем, со временем мы притерлись друг к другу. В немалой степени этому поспособствовало выполнение моих «обещаний» – я ничего не требовал, кормил, регулярно уходил из дома на «прыжки». Наверное, мы и в самом деле были очень похожи… Так что всю первую неделю мы старательно били по бокам хвостами, то и дело панически прижимали уши, вполголоса шипели, при этом делая дружеские жесты в сторону соседа.