Бабы строем не воюют

«Ну да, девки-то выросли… Она и не злая совсем и столько хлебнула – врагу не пожелаешь.

Что ж раньше-то не пришла к нему, коли хотела? Или про него только сейчас подумала? Бога просила, а человека боялась… Ой, да какая теперь разница! Андрей в беспамятстве, а в себя придет, как ему напомнить о прошлом? Лучше бы забыл… но если он простит, от всей души, глядишь, и ему тогда полегчает?

Лекарки, небось, сказали, что надежды нет, вот она сюда и рванула… Значит, Настена с Юлькой не верят, что выживет? Эх, бабку бы сюда, уж она бы не отступилась, придумала бы что-нибудь…

Да что же я, про ведовство поминаю, все пытаюсь за жрицей Макоши повторять. Дура! Сколько раз бабка говорила: Любовь сильнее любого ведовства! А я и забыла… Сама-то она при мне так никого не пробовала исцелять, но…»

– Ты только прощение хочешь получить? – осторожно поинтересовалась Арина.

– Да. А чего еще-то? – удивилась Верка.

– А… ему помочь не хочешь?

– А разве можно? Ой, Арин, да ты только скажи – как, я все сделаю! – Вот теперь это была прежняя Говоруха. – Да что делать-то надо? – затормошила она Арину.

Осторожно взвешивая каждое слово, та рассказала, что слышала от бабки, как раньше женщины в самых тяжелых случаях лечили своих любимых – не обязательно мужей, бывало, и детей так спасали, и прочую родню. Главное, нужно изо всех сил желать человеку выздоровления, все свои силы на это направлять, не отвлекаясь ни на что другое. Вроде бы и просто все, да в этой простоте своя ловушка таится: уж очень тяжело отрешиться мыслями от каждодневных забот, очистить свой разум от мелкого и суетного, оставить в нем только одно желание – помочь, только одно чувство – любовь к тому, кого хочешь излечить.

– Любовь? – озадачилась Верка. – Дык, Аринушка, я… того… Макара своего…

– Вер, ну ты вспомни, что отец Михаил говорил: любовь, она разная бывает: и христианская – к ближнему своему, и материнская, и сестринская…

– Во, точно! – Верка облегченно вздохнула. – Ты мне уже, почитай, сестрой стала. Значит, Андрюха твой – брат. Уж я расстараюсь, будь уверена! Все силы приложу.

«Сумеет ли? Впрочем, терять все равно нечего, да и жалеет она его. А для бабы пожалеть – уже почти полюбить! Хуже не будет!»

Вслух же сказала одно:

– Вер, ты только не для меня старайся, а для него, ладно?

А Верка уже вернулась к своему обычному деятельному настроению:

– Арин, а мне одной можно так тебе помогать или и другим бабам тоже? Глядишь, больше сил ему передадим – быстрее на ноги встанет.

– Вер, мы же не воду в опустевшую бочку наливать станем… Можно и другим, наверное, но тут не число баб важно, а искренность их. Каждая своим делится. Да и тянуть с этим нельзя – некогда ждать, пока из Ратного остальных созовешь.

– Вот еще, звать их! – фыркнула Говоруха. – Поди, разбери у них, какая вину загладить хочет, от всей души стремится помочь, а какая за свою глупость на него же злобу затаила. Нетушки! Я всех наших позову, ладно?

– Ну, Анна – понятно, Андрей ей родня. А остальные-то?

– Вот и посмотрим, кто что скажет!

Останавливать решившуюся на что-то Верку Арина не стала, и та, поправив сбившийся во время покаянных рыданий головной платок, чуть не бегом побежала обратно к крепости.

* * *

К огромному разочарованию жены наставника Макара, поднять весь бабий десяток на помощь Андрею не получилось. Вея и Плава отказались. Причину такого отказа объяснила Вея, а повариха после некоторого размышления с ней согласилась:

– Понимаете, бабоньки, – Вея обращалась сразу ко всем сидящим на кухне, – хоть и считается теперь, что мы в лисовиновский род вошли, и значит, Андрей для нас тоже родней стал, но прошлое одним махом не переменишь. Андрей – один из тех, кто Кунье городище разорял. Да и раньше у нас рассказывали про страшного воина с каменным ликом, который мою сестру выкрал. Хоть и понимаю я сейчас, что в тех россказнях больше страха, чем правды, но не могу совсем это отринуть, слишком уж оно въелось. Если бы год-два погодя – тогда бы я еще задумалась, да и то не знаю, согласилась бы. Для самой Арины с радостью постаралась бы, но Андрею, боюсь, только навредить смогу. Пусть и против своей воли.