Азовский гамбит

— Я не знаю, как это делают монахи, и не хочу знать! У нас с тобой, если не забыл, есть договор. Ты обещал мне помочь! Так что нечего дарить мне всякий вздор, а лучше подумай, как можно пробраться в бывший дворец паши!

— Раз обещал, значит, помогу! — не удержался от улыбки Вацлав, невольно залюбовавшийся своей собеседницей.

В последнее время Нахат было все труднее выдавать себя за мальчика. Формы ее округлились, отрезанные волосы отросли и то и дело выбивались из-под шапки, а некогда писклявый голосок стал звонким словно серебряный колокольчик, так что его хотелось слушать и слушать. И уж конечно, заподозрили неладное казаки с охотниками, но пока что помалкивали.

В принципе никакой особой надобности в этом маскараде давно не было. В Азове имелось немало женщин и без юной черкешенки. Многие жены и дочери казаков перебрались вслед за мужьями и отцами в захваченную у турок цитадель и делили тяготы осады наравне с мужчинами, а бывало и сами брали в руки оружие.

Хоть и говорили, что казаку жена — помеха, но жизнь есть жизнь. Донцы тоже женились, кто на своих, а кто и на захваченных в походах ясырках. Заводили детей, хозяйство. Потом налетали татары или еще кто, и боевые подруги становились рядом с мужьями и подавали им заряженные ружья, а иной раз и сами сражались не хуже иных и прочих.

Единственным отличием было то, что венчали их не попы, а казачий круг и он же следил за святостью брака. Загулявшей казачке или соблазнившему чужую жену казаку была одна дорога — в куль и в воду!

Сераскир похода Ибрагим-паша находился в трудном положении. Назначая его султан Осман приказал своему верному рабу как можно скорее покончить с наглыми гяурами, дерзнувшими бросить вызов великому падишаху, и возвращаться назад, чтобы присоединиться к победоносной армии повелителя в походе на Польшу.

Надо сказать, что паша, как и большинство его воинов, предпочел бы сейчас воевать с богатой и многолюдной Речь Посполитой. Там, в отличие от этой мелкой крепостцы, в забытом Аллахом углу Вселенной, имелось чем поживиться и что привезти домой. Так что быстрый разгром взбунтовавшихся русских рабов был и в его интересах, а потому следовало поторапливаться. И раз уж не удался первый приступ, ко второму следовало подготовиться получше.

На следующий день после неудачного штурма турки начали возводить напротив Топракова города большую насыпь, согнав на земляные работы огромное количество людей. Вал этот вырос за несколько дней выше городских стен Азова. И туда, выставив вокруг войска, начали затаскивать пушки, завозить огромные бочки с порохом. Над крепостью нависла огромная опасность. Стало ясно, что скоро тяжелая артиллерия начнет безжалостный и прицельный обстрел стен и башен крепости, а заодно и разнесет в щепы все здания внутри. Так что обороняющимся негде будет и укрыться.

Впрочем, ответ казаков не заставил себя ждать. Полюбовавшись некоторое время на османские приготовления, Безе ненадолго задумался, после чего спустился вниз в подвал башни и приказал:

— Копать здесь!

— Зачем? — не понял Родилов.

— Копать здесь, — решительно повторил маленький француз. — Проведем галерею под турецкую насыпь, и будет, как это…

— Контрмина, — подсказал присутствующий здесь же Панин.

— О, oyu! Так есть. Контрмина!

— Порохового зелья много потребуется? — задумался атаман.

— Много, — кивнул Безе.

— Не обмишулиться бы. Припасов мало осталось, а без него не повоюешь.

— Я есть инженер! — возмутился провансалец. — Я буду делать расчет! Я все проверить! Я никогда не обмишулиться!

— Ну гляди! — недобро усмехнулся Родилов. — Коли и впрямь все сделаешь, как говоришь, наградим по-царски, а может и побогаче. А если нет, так не взыщи!

— Я не сомневаюсь в своем искусстве! — гордо отозвался потомок галлов и вышел прочь, гордо подняв голову.

— А вдруг ошибется? — с тревогой в голосе спросил атамана Федор. — Что тогда?

— Хоть так, хоть эдак, на вылазку идти, — задумчиво пояснил тот, — иначе супротив пушек не выстоять. Ну, а ежели эту гору рукотворную подорвем, все веселее будет!

Работы и с одной и с другой стороны шли днем и ночью, что, в конечном счете, сыграло злую шутку с османами. Делай они перерывы, возможно шум производимый казаками и донесся бы до турецких мастеров. Но поскольку им было не до того, русские землекопы сумели закончить узкий лаз почти одновременно с врагами.

— Довольно, — заявил Безе, покончив с обмерами и расчетами. — Теперь нужно сделать небольшую камеру и заполнить ее порохом.

— Поспешай, немчин, — поторапливал его Родилов. — Басурмане вот-вот стены ломать начнут!

— Я скажу, когда все будет готово к подрыву, — сухо перебил его инженер.

Наконец турки закончили с приготовлениями и доложили своему командованию, что готовы начать. Сераскир поначалу тоже хотел расположиться на насыпи, чтобы наблюдать, как рухнут стены проклятого Азака[65], но потом решил, что грохот пушек и клубы дыма помешают ему в полной мере насладиться зрелищем и приказал устроить себе навес чуть в стороне от позиций артиллерии.

— Мы готовы, господин, — низко склонился перед ним, командовавший топчи Якуб-ага.