Азовский гамбит

Оставив лазарет, Нахат направилась прямиком к бывшему дворцу, занятому теперь войсковым атаманом и его ближайшими соратниками. По ее расчетам в этот решительный момент никто из них не останется дома, а значит, проникнуть туда не составит большого труда. Конечно, ей было обидно и горько, что единственный человек, которому она решилась довериться, оставил ее в тяжкую минуту одну, но может это и к лучшему. Зачем ей вообще интересоваться мужчинами, пока она не отомстила? А он вовсе не такой красивый и добрый, как ей казалось раньше. И уж конечно он не храбрец, а потому…

Что «потому» додумать она не успела. Если все казаки и впрямь как один отправились на стены, то среди охотников имелись люди разного сорта. Один из них, по прозванию Осип Кривой, прятался в одном из полуразрушенных татарских домов, здраво рассудив, что турецкие пули летят слишком часто, а потому могут ненароком и его зацепить. И вообще, он задаром свою голову терять не нанимался!

Увидев крадущуюся вдоль стен Нахат, бывший разбойник насторожился. То, что в мужской одежде прячется девка, он, как и многие из его сотоварищей, догадался давно и был не прочь познакомиться с ней поближе. Но та, мало того, что скрывала свой пол, находилась еще под покровительством колдуна иноземца и самого полковника Панина, чтоб ему ни дна, ни покрышки, проклятому! Только вот сейчас, ни того, ни другого рядом нет, а она рядом.

Как не сторожилась юная черкешенка, а уберечься не получилось. Чья-то грязная рука зажала ей рот, а вторая приставила нож к тоненькой шее.

— Будешь кричать, зарежу, — посулил ей Осип, обдав неприятным запахом из щербатого рта. — Кивни, коли поняла!

Та, поняв, что сопротивляться не получится, судорожно кивнула и он затащил ее в свое убежище.

— И впрямь девка, — удовлетворенно хмыкнул охотник, деловито ощупав добычу. — Оно, конечно, с голодухи и мальчонка сгодился бы, но все же лучше с девицей!

— Что тебе надо? — тихо спросила она, когда тот убрал руку с ее рта.

— Ничего особенного, — осклабился бывший разбойник. — Ублажишь меня разок-другой, как следует, глядишь, и отпущу подобру-поздорову!

— Я буду кричать!

— Гы! Кричи, сколько влезет, кто тебя услышит?

— Ах ты, грязный шакал! — взвизгнула Нахат и бросилась на негодяя с маленьким кинжалом.

Однако тот был настороже и сумел увернуться, ударив при этом девушку в живот и, когда она согнулась от боли, отобрал у нее оружие.

— Вот дрянь! — сплюнул в сердцах Осип и тут же добавил строптивой добыче ногой. — Ведь я сначала по-хорошему хотел. Но коли так, не обессудь девонька, будет по-плохому!

— Отпусти ее! — раздался от порога голос Попела.

— Чего? — осклабился разбойник, обнажая тесак, после чего глумливо посоветовал лекарю. — Шел бы ты мимо, колдун, глядишь поздоровее был бы. Сам попользовался, так не жадничай, дай и другим…

— Пошел вон, zmrde zkurvene[67]! — скривился чех, жалея про себя, что второпях забыл надеть перевязь с оружием.

— А где твоя шпага? — мерзко улыбнулся Осип. — Никак забыл прихватить?

— Для такого пса, как ты, мне и батога станет! — ответил ему Вацлав, подбирая валяющийся на полу обломок жерди.

В ответ на это, разозлившийся разбойник бросился на доктора и попытался зарубить его тесаком, но прошедший суровую школу у наемников Попел оказался для него крепким орешком. Ловко увернувшись от выпада своего врага, он крепко огрел его палкой сначала по лицу, потом по плечу, разом отсушив руку, и, наконец, по ноге, заставив взвыть от боли и согнуться. Затем последовал добрый пинок в грудь и не ожидавший такой подлости охотник повалился на спину, с громким стуком приложившись затылком о бревно и затих.

Этого показалось чеху недостаточно, и он добавил все тем же ослопом по голове лежащего врага, разбив ее в кровь. Остановила его лишь мысль о том, что убийство солдата без суда может обернуться для него неприятностями и что лучше связать дезертира-уклониста и предъявить пред светлые очи полковника Панина, а тот уже, узнав о подлых намерениях схваченного с поличным преступника, изрядно накажет его сам. Так что Попел просто заломил без жалости руки противника и связал их.

— Поднимайся, pitomec[68], хватит изображать мертвого. Пойдешь своими ногами или я тебя прямо здесь прикончу.

Закончив со своим противником Вацлав нагнулся к лежащей на куче мусора Нахат. Несмотря на повреждения, девушка была жива и в сознании. Она видела, как появился ее спаситель, и как они дрались с проклятым разбойником, и как он вышел победителем из столь неравной схватки.

— Ты пришел, — еле слышно прошептала она.

— Конечно, — так же тихо отозвался он и, осторожно подняв ее на руки, понес в лазарет, заодно зорко следя за пленником, уныло тащившимся в нескольких шагах перед бравым хирургом.

Глава 17