Азовский гамбит

— Бога благодари, государь, — глухо отозвался Филарет, — что же до прочего, то все мы в твоей власти. Хочешь казни, хочешь милуй. Но если все же под топор пошлешь, то для примера начни с меня!

— Не торопись, Владыка. Рано тебе еще венец мученический примерять. А вот за паству твою, ты уж не взыщи, я возьмусь. Все же они малым часом на своего государя и помазанника Божия руку не подняли. Каинова печать на всех них! Посему, никого из них более в своей думе видеть не желаю! Всех лишаю чинов и мест! Пусть отправляются по своим домам и ждут указа.

— Нешто казнить станешь?

— Зачем же сразу казнить? Сначала судить, а там каждому по его вине. Если дознаемся до измены, это одно. Если просто глупость, дам возможность отслужить. Кто справится с порученным, помилую, нет, так не обессудьте!

— Вотчины отбирать будешь?

— Нет. Что отцов-дедов досталось, то свято. И что законными государями, прежде на московском престоле сидевшими, тоже не трону. А вот с поместьями, которые многие из вас незаконно захватили и присвоили, придется попрощаться. Все вернете в казну, равно как и полученный от них доход.

Услышав это, бояре призадумались. Как бы ни был богат каждый из них, при получении думного чина вдобавок к вотчинам все получали весьма солидный по размерам поместный оклад. Который затем, всеми правдами и неправдами старались превратить в свою собственность. Многим это удавалось, что вызывало глухое недовольство в рядах простых дворян, не имеющих никаких иных источников дохода кроме маленьких поместий и весьма скудного жалованья.

Но еще больше их, испугала многозначительная оговорка, «законных государей». А кто они законные-то? Годунов, к примеру, он еще законный или уже не совсем? А Шуйский, не говоря уж о Лжедмитриях, не скупившихся на раздачу земель для своих сторонников? Когда меня выбрали на престол, по умолчанию было признаны действительными все пожалования и чины, данные прежними государями. И вот вам здрасте-пожалуйста, Юрьев день во всей красе, только не бесправным крестьянам, а аристократии. Обидно…

— Не слишком ли круто забираешь, государь! — Раздался чей-то голос из толпы. — Как бы не напороться…

Михальский уже рванулся выискать смутьяна, но я остановил его движением руки.

— Как по мне, так еще и мало!

Тот же голос выкрикнул новое:

— На немцев надеешься? Думаешь, защитят тебя наемники? А ино перекупить их за злато и мы можем!

— Ты посмотри, какой богатый, — ухмыльнулся я. — Прежде плакались, что оскудели, а оно видишь, как обернулось!

— Ничто, отольются кошке мышкины слезки, — не унимался все тот же смутьян, очевидно, твердый решимости «пострадать» за правое дело. — Попомнишь еще…

Но толпа вокруг него все редела и скоро болтун, в котором я не без удивления признал Мишку Салтыкова, остался совсем один.

— То-то смотрю, что же мне голос таким знакомым показался, — покачал я головой, — кто тебя сюда вообще пустил? А знаешь что, убогий, раз ты такой боевой, а прочие тебя молчком поддержали, вместо того, чтобы по харе дать, то вот вам приказ — берите сабли в руки да идите воевать Семеновское сельцо. Там бунтовщики укрепились, только вас видать и дожидаются!

— Как?! — хрюкнул от неожиданности, князь Сицкий.

— Каком кверху, — любезно пояснил ему я.

— Мы не оружны, бездоспешны, на смерть шлешь ирод! — не унимался Салтыков.

— Уж за это не беспокойся. В Кремле оружия и доспехов не на одну сотню ландскнехтов станет.

— Что ж нам, пешими в бой идти?

— А вы чего ждали, что вам всем по арабскому скакуну за вашу «службу» подарят? Ладно, хватит разговоров. Думу я покамест распускаю, что с ней делать далее, решу. А вы завтра выслушаете волю мою и наказ каждому. Те, кто выживет, естественно.

— Государь. Не губи слуг твоих верных! — опять вмешался патриарх. — Неправильно сие. Отложи бой до утра, пусть соберут дружины, одоспешатся, тогда и воюют с крамольниками.

Что же, с церковью надо жить в мире, так что, пожалуй, придется согласиться. Пока.

— Как скажешь, Владыка. Завтра, так завтра, — не стал перечить я, после чего развернувшись к думцам, заметил, — И помните, не вы соль сей земли. Не за вами правда. А значит, и нет за вами силы, потому как не в силе Бог, но в правде. И потому без вас найдется, кому службу нести. Много на Руси достойных и верных мужей. И дворян, и стрельцов, и посадских, и крестьян! Не вашими молитвами и трудами Смуту преодолели. Нижегородцы ополчение собрали, от всего народа! И Собор земский не вашей волей управляется, а волей всей земли! Быть посему!

— На черный народ надеешься, так он же тебя на вилы и подымет, — буркнул про себя Сицкий.