Было уже довольно поздно — по крайней мере, мне так кажется. А до этого мы все говорили и говорили. Они хотели знать все про меня, про карту Космострады… про все на свете. Я представил им Винву, сообщив, что она и есть карта. Прекрасно, ответили мне они. Давайте-ка дадим ей карандаш и бумагу, а затем посмотрим, что она может. Карандаш и бумага немедленно появились. Винва стала демонстрировать свое умение, при этом очень походила на ребенка, который учится писать. Высунув розовый язычок, она заполняла лист за листом спиралями и прочими геометрическими фигурами, связанными между собой линиями.
— Господи! — воскликнул Фитцгор, — это же местные созвездия! Так все и должно выглядеть! — Он погладил буйную поросль своей рыжей бороды, — Черт побери, если бы у нас на этой планете была библиотека, мы могли бы достать книги и проверить. Если бы у нас на этой планете были книжки… — Задрав голову, он опрокинул в себя очередную кружку пива.
— Мне кажется, у меня есть несколько книг по астрономии. В тяжеловозе, собственно говоря, должен быть целый ящик. Правильно, Сэм?
— Угу, в накладной на груз сообщается, что у нас на борту целый ящик книг-кассет. Но ведь ты же не собираешься вытаскивать их сюда?
— Естественно, собираюсь!
— Успокойся наконец!
— Джейк, — начал Роланд, — может быть, попозже, когда мы все протрезвеем. — Он внимательно рассматривал рисунок, — Взгляни, вот Магеллановы Облака… и… да-да, как раз тут должны были бы быть Андромеда и Мессиер 34…
— А кто не трезв? По-твоему, я пьян?
— А эти две жирные точки, вероятно, Леос 11 и 1. Вон там галактики Скульптора и Форнакса…
— Кому нужны всякие там книжки, — прошамкал беззубый лесоруб, — когда у тебя есть такой приятель?
— Роланд сам по себе книга.
— Спасибо, Сьюзи. А все эти линии, — продолжал молодой человек, — это дороги Космострады. Но вот что самое интересное — видишь эту крупную дорогу, которая выходит отсюда и продолжается вон там? Кажется, это одна из главных артерий Космострады.
— Отчего бы нет, — кивнул Фитцгор, — А могут ли все эти галактические группы, которые нарисовала Винва, соединяться дорогой?
— Я бы ответил, что так и должно быть, — Роланд заинтересованно вертел перед собой лист с каракулями, — А вот эти рисунки, похожие на облака…
— Метагруппы, — сказал я.
— А это что за зверь такой? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Группы групп. Супергруппы галактик, все они доступны с помощью единой дорожной системы.
— И куда она ведет, интересно? — задумчиво произнес один из лесорубов.
— До самого предела, долбаного предела, парень.
— Чего-чего?
— Начала всех начал, — выдохнул Фитцгор. — Самая колыбель всего, что было рождено.
— Это как же так получается?
— Когда ты смотришь на Вселенную, — Роланд произносил слова чересчур старательно — наверное, до такой степени он был пьян, — ты смотришь обратно сквозь время. Относительность, скорость света и все такое прочее. Когда ты смотришь действительно далеко-далеко, туда, куда самые изорщ… изрощ… извращ… словом, самые хитрые приборы могут достать… — он рыгнул, — Извините. Итак, если посмотреть в самый мощный телескоп, то там особо много не увидишь. Ты просто смотришь в такие места, в такие времена, когда Вселенная была совсем не такой, как раньше, когда она была радикально иной. До того еще, как сформировались галактики. Тебя словно отбрасывает к пределу видимой, постижимой Вселенной, за тот предел, где все сдвинуто в красную сторону спектра настолько, что становится почти невидимым. Это и есть красный предел.
— Я что-то за тобой не поспеваю…
— Это азы космологии, — снизошел Роланд, причем его тон подразумевал, что любой шестилетний ребенок отнесет это к разряду мелочи и чепухи.
— Да, разумеется, — Фитцгор обращался больше к самому себе, чем к окружавшим его людям, — Стоит проскочить сквозь портал, и ты двигаешься как бы обратно через время. Если ты едешь по дороге, которая ведет в самые дальние просторы космоса, быстрее, чем скорость света…
— …то в конце концов, — продолжил за него Роланд, — достигнешь точки, откуда начинается поток времени.
— Тот самый большой взрыв, который породил Галактику, — пояснил один из лесорубов.
— Абсолютно верно, если Космострада простирается так далеко.
— Разве такое возможно? — прорезал наступившую тишину чей-то голос.
— Понятия не имею, — Роланд пожал плечами, — но на Космостраде поговаривают, что именно Джейк обнаружит, как это происходит.
— Никуда не еду, — отозвался я, — потому что чертовски пьян, чтобы сесть за руль.
Вообразите себе, как поднимается тесто для булки с изюмом в четырех измерениях.
Разумеется, невозможно вообразить себе что-либо в четырех измерениях, но попробовать все-таки стоит.