Автоликбез

Я этого не знал, но мы все это чувствовали – на всех границах бывших соцстран Польши, Словении, Венгрии – нас сопровождали любопытные, благожелательные толпы пограничников, таможенников: «А сколько стоит?», «Откройте капот», «Можно посидеть за рулем?» – вопросов было множество, доходило до того даже, что в Польше нас заправили бесплатно, за экскурсию по машине, а в Словении нам забыли поставить штампики о пересечении границы в паспорта, и пришлось за ними возвращаться. Кстати, стоила тогда, в 97-м году, «десятка» почти девять тысяч долларов, но никого это не смущало, и все говорили, что такую машину за такие деньги они бы купили, честное слово, не вру.

Мы ехали с ночевками, но нигде не задерживаясь, и через четыре дня въехали в Рим. Была суббота, день кончался. Начало мая – тепло, садилось солнце. Мы, конечно, очень устали – за спиной осталось больше трех тысяч километров, но прежде чем найти гостиницу, нам страшно хотелось, хоть что-нибудь в Риме увидеть, хоть немного побродить по его улицам. Поэтому мы въезжали в Рим все глубже и глубже и поняли, что оказались в Ватикане – в самом сердце итальянской столицы.

Не помню уж, как мы нашли парковку, но закрыли машину с московскими номерами и вышли на площадь – я ее узнал сразу: это была площадь Святого Петра. Восемь лет назад, в 1989 году, в мае, с этой площади стартовал наш кругосветный автопробег «Караван Колумбов». Мы простояли здесь тогда несколько часов, ожидая благословения Папы Римского, но то ли у итальянцев – организаторов пробега не заладилось, то ли болел Иоанн Павел Второй, но на балкон он так и не вышел и вслед нам рукой не махнул.

Да, мы стояли в центре Италии, в центре Рима, в центре Ватикана, прямо перед дворцом Папы. «Ребята, уже все закрыто», – сказал я расстроено, а моя наблюдательная жена не согласилась: «Смотрите, люди куда-то идут! Пошли за ними». Действительно, народ стекался, как стекаются в Лужники, в Кремлевский дворец – в одном направлении. И мы пошли туда же, куда и все. Прошли ворота со смешными воинами в старинных нарядах, то ли с алебардами, то ли с секирами в руках – они проверили наши сумки и поводили ладонями по одежде. Прошли маленький двор, карабинеров с оружием, которые охраняли высоченные резные двери огромного зала с амфитеатром рядов.

И прямо за нашими спинами эти двери карабинеры закрыли, а я спросил одного из них по-французски: «А что здесь будет?» Он посмотрел на меня диким глазом и ничего не ответил, трудясь над дверью, – дверь была очень массивная.

Мы с женой и сыновьями нашли свободные места, а их уже почти не было, сели, стали ждать и осматриваться. Я приготовил видеокамеру, но подошел карабинер и вежливо сказал, что снимать нельзя.

И кого здесь только не было!! Яркими пятнами национальных костюмов выделялись делегации – их было множество, из многих стран. Черные, белые, желтые, раскосые, – казалось, здесь собрались люди со всего мира. Но мы это поняли чуть позже, а сейчас смотрели на сцену – кто же на нее выйдет, кого же мы увидим сейчас?

И вдруг на сцене, в белых одеждах, в высоком таком головном уборе появился… Папа Римский! Сам Папа!!! Клянусь: мы ожидали чего угодно, но только не этого!!!

Зал взорвался, зааплодировал, раздался голос, который представлял присутствующие делегации стран – одну за другой. Те вставали, их приветствовали, хлопали, они махали платками, цветами, еще чем-то, и так продолжалось долго.

А потом все затихло, враз. Все замолкло, будто выключили звук, и в полной тишине раздался хрипловатый и уже тогда старческий голос Иоанна Павла Второго, он читал молитву. Мы замерли и не дышали. Мы, конечно, не понимали ничего, кроме слов, повторявшихся то и дело, слов, которые пел весь зал: «Аве Мария!.. Санта Мария!..» И мы их пели и крестились, как и все, только крестились по-православному – справа налево: «Аве Мария. Санта Мария.»

Это было потрясающе: мы поняли, мы узнали, что попали на ежесубботнюю, традиционную мессу Папы Римского. Я стоял, пел, крестился и мурашки бежали у меня по спине. Ну задержись мы на этом трехтысячекилометро-вом огромном пути хоть на пять секунд где-то – в ресторане, в туалете, у светофора – и двери закрылись бы перед нами, а не за нами. И никогда бы мы вот так, живьем, не увидели самого Папу Римского, не услышали его голос, его молитву за всех нас, за весь мир – католический, православный, мусульманский, иудейский, буддистский – за любой мир, за всех людей, живущих на этой земле.

Задержись мы хоть на пять секунд на трех-тысячекилометровом пути из Москвы в Рим, в Ватикан – и никогда бы нам не испытать счастья молитвы и единения душ с самим Папой!.. Со всем миром.

Мы вышли, конечно, из этого зала потрясенные, притихшие, осознавая, что это был для нас знак Судьбы. С тех пор под этим знаком, я надеюсь, мы и живем.