Авраам Линкольн

«Тому, кого это касается. Любые предложения, включающие восстановление мира, воссоздание целостного Союза и отмену рабовладения, исходящие от авторитетного лица, контролирующего армии, воющие сейчас против Соединённых Штатов, будут рассмотрены Правительством Соединённых Штатов… а лицо или лица, их доставившие, получат право беспрепятственного проезда в обе стороны»^{703}.

И только в Ниагаре дипломат-любитель Грили с ужасом осознал, что навыдумывал официальную мирную делегацию с Юга. На встрече с теми, кого он выставил Линкольну в качестве уполномоченных переговорщиков, выяснилось, что они не имеют никаких полномочий из Ричмонда; реальной же их задачей были финансирование оппозиции и проведение спецопераций на территории США^{704}. Сконфуженный Грили на ближайшем поезде помчался обратно в Нью-Йорк^{705}.

В завершение истории Линкольн решил предать огласке результат визита в Ричмонд неофициальной миссии жаждущих мира северян. Джефферсон Дэвис дал на их предложения ясный ответ: «Война должна продолжаться до тех пор, пока не падёт в бою последний из наших рядов или пока вы не признаете наше право на самоуправление. Мы не сражаемся за рабовладение. Мы сражаемся за Независимость — и мы получим её или погибнем»^{706}. Стало понятно, что при невозможности договориться в главном желание мира не значит ничего.

Но пока военное решение вопроса не сдвигалось с места, а страсти внутри страны накалялись. Инфляция летом 1864 года достигла рекордной отметки: в июне после Колд-Харбора золотой доллар стоил почти три «гринбакса»^{707}. Чейз, хотя и снялся с президентской гонки, продолжал критиковать президента в кругу радикальных республиканцев и при этом всё более болезненно относился к его попыткам вмешиваться в дела финансового департамента. Когда Линкольн, следуя своим политическим расчётам, не утвердил одно из важных назначений Чейза, это стало основанием для очередного, четвёртого прошения Чейза об отставке. В предыдущих случаях Линкольн отставку не утверждал и отношения президента и министра на какое-то время нормализовывались. В этот раз ответ на прошение Чейза стал для него потрясением:

«Ваша отставка принята. Не возьму назад ни слова из сказанного мной о Вашей честности и профессионализме, но Вы и я достигли во взаимоотношениях таких трудностей, что ни преодолеть, ни выдержать их при сохранении Вас на должности, похоже, не получится»^{708}.

Друзья Чейза из Конгресса, особенно председатель сенатского комитета по финансовым вопросам Уильям Фессенден, подняли недовольный шум, но Линкольн унял его, назначив новым министром финансов… самого Фессендена. Так он сохранял в Кабинете баланс либералов и консерваторов, получал компетентного советника, приглушал недовольство Чейза и усиливал позиции своих сторонников в Конгрессе в момент развернувшейся баталии вокруг будущей реконструкции.