Август без императора

Да, Сима мог застрелить его. Конечно, Исимори боялся этого. Но сильнее страха были ненависть и злоба. Ненависть к авантюристам, поставившим на карту жизнь пятисот ни в чем не повинных людей. Негодование, отвращение, желание расправиться с ними разжигали решимость. В Исимори зрел протест.

’’Сима прав. Если покончить с Фудзисаки и Ма- цумией, остальные превратятся в стадо, в толпу, с которой будет совсем не трудно справиться. Правда, может случиться и так, что, лишившись главарей, они от отчаяния бросятся вперед очертя голову.

Но все-таки Сима прав”.

Исимори был не по душе сержант. Скользкий тип, шпион... Но выбирать не приходилось.

’’Рискнуть стоит. Если расчет верен, мятежникам крышка. Конечно, опасность велика. Но риск есть риск. Если сидеть сложа руки, погибнешь вместе с ними”.

Когда Исимори решился, Сима поведал ему свой план...

...Скорей переодеться!

Исимори принялся стаскивать с солдата куртку. В голове мелькнула мысль: ”До чего же я дока­тился!”

22

Дождь лил все сильнее. Струи его рассыпались бе­лыми брызгами, ударяясь о хитросплетение рель­сов, бегущих к Токио.

Вздымая водяную пыль, электровоз мчал ”Сакуру! к станции Синагава. Сквозь пелену дождя был ясно виден мерцающий огонек, указывающий путь экспрессу.

Повинуясь светофору, ’’Сакура”, слегка накре­нив влево свое громадное тело, на малой скорости перешла на грузовую колею. Это произошло в 8.52 вечера.

23

Надвинув на глаза стальную каску, Исимори прошел за Симой через пятый вагон. В руках у него была винтовка. Подсумок на поясе висел гирей. Неподъемными казались и солдатские ботинки. На каждом шагу его пошатывало — то влево, то вправо. Он чувствовал себя неуклюжим, точно за­водная кукла.

А для пассажиров он был одним из насильников. Они бросали на него испуганные, ненавидящие взгляды.

Прошли пятый вагон.

Выйдя на площадку четвертого вагона, Исимори мельком взглянул на дверь. И раскрыл глаза от удивления.

Огни рекламы, отражавшиеся в оконном стекле, проплывали где-то совсем рядом. Экспресс, очевид­но, уже миновал станцию Синагава и шел теперь по Хамамати.

И все же эти неоновые огни плыли слишком близко. Не очень отчетливо, но он помнил, что глав­ная магистраль Токайдо должна проходить где-то посередине между линиями Яматэ, Кэйхин-Тохо­ку — слева и Синкансэн и товарной линией — справа.

И огни должны быть дальше.

”Мы едем по другой колее!” — мелькнула мгно­венная догадка. Но для раздумий времени сейчас не было.

Перешли из третьего вагона во второй.

Следующий — первый, штаб мятежников. Казав­шаяся нескончаемой речь, лившаяся из радиоприем­ника, наконец прекратилась. Какое-то странное ожидание повисло в воздухе.

Ожидание близкого конца...

”Но для заговорщиков это не конец путешест­вия, а начало нового сражения. Они намерены за­хватить Токийский вокзал и обратиться к народу с воззванием. Объяснить, почему решились на мятеж. Рассчитывают, что их поддержат. А пятьсот человек будут сидеть в поезде заложниками... Так говорил Сима. Они будут сопротивляться до конца и взорвут поезд вместе с собой и пассажирами.

Это называется у них — ’’осыпаться лепестками прекрасного цветка...”

Правда, Фудзисаки с Мацумией поначалу не по­мышляли о взрыве. Но дело, видно, не в них, а в развитии событий. События же разворачивались не так, как им хотелось бы. По словам Симы, Фудзи­саки ежеминутно повторял, что их предали. Но Си­ма, похоже, не знал, кого имел в виду Фудзисаки, говоря о предательстве.

Каким образом ’’войска самообороны” и поли­ция будут останавливать экспресс, неизвестно. Но от их действий зависит, смогут ли осуществить заду­манное Исимори с Симой.

’’Мне наплевать на ’’силы самообороны” и по­лицию, — рассуждал Исимори. — И, уж конечно, не из любви к шпиону Симе я иду на это. Я гражда­нин и не могу терпеть беззаконие”.

Ему вспомнилась Кеко Эми. Словно откуда-то издалека донесся ее слабый голосок:

— В тот вечер, пять лет назад...

’’Неужели я готов на такое лишь для того, чтобы * вернуть ее, отнять у фанатика Фудзисаки? Что ж, может, и так...”— подумал Исимори.

Дошли до дверей первого вагона.

Исимори взял винтовку поудобнее.

—          Ну, смелей! Держись за мной, — сказал Сима, обернувшись к Исимори.

Они вошли в вагон.

Исимори почувствовал на себе испытующие взгляды. Ноги сделались словно ватные, лицо по­крылось липким потом.

Идя вслед за Симой, Исимори огляделся.

Фудзисаки и Мацумия находились в конце ва­гона. Кроме них, там было еще трое. Скоро Токио, и мятежники были начеку. Прижавшись к окну, они пытались рассмотреть через шторы, что происходит снаружи.

Непроизвольно Исимори поискал глазами Кёко.

Кёко сидела там, где он ее оставил. На его три­надцатом нижнем месте. От усталости лицо ее побледнело, ресницы были опущены.

Словно почувствовав взгляд, Кёко открыла глаза и печально посмотрела в его сторону. Исимори уви­дел в ее глазах вопрос. Кёко с немым изумлением рассматривала его форму. Еще секунда — и она за­кричит!

Исимори подмигнул, пытаясь остановить ее.

—          Мы обошли весь поезд, — сказал кому-то сержант Сима.

—          Кто там, позади тебя? — спросил голос из купе.