Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)

Вик оперся здоровой левой рукой, и хоть и с трудом, но присел в постели. Во-первых, в глаза бросилась гуттаперчевая трубочка. Уходящая из под его одеяла куда-то под койку... Кстати, койка была самая обыкновенная. Складная армейская. Такие частенько выбрасывают на распродажах армейских излишков... Он приподнял край одеяла и с досадой убедился в правильности первой догадки, - на его мужском достоинстве имел место резиновый катетер, от которого и брала начало помянутая трубка. Ну да... Изрядно он лежал, выходит. Иначе обошлись бы подгузником с сухими опилками. Вик довольно брезгливо снял его, и попытался слезть с койки, при этом чуть не упал. Попутно понял, наконец, что именно мешает ему шевелить головой, куда вздумается, - его шею прочно фиксировал гуттаперчевый медицинский воротник для лечения травм позвоночника. Ну да, шея тоже очень болит. Интересно, от чего? Вроде бы в неё те, из леса, не попадали... Да если бы и попали, то не сносить капралу Холмсу головы! Ну да ладно. Врачам, им завсегда виднее.

Вик сделал еще одну попытку и встал босыми ступнями на прохладный (но не холодный) пол, опираясь рукой на край койки. Итак... Он один как перст, гол как сокол, и вдобавок весьма голоден. Надо как-то дело исправлять...

Вик попытался встать, но вышло хреново, и его мотыльнуло к стенке, в которую он едва успел упереть левую ладонь. Леший!.. Определенно, поначалу ему потребуется костыль. Или что-то вроде.

Зато нашлась одежда! Насколько Вику было известно, во всех приличных больницах пациентов предпочитают рядить в специальные пижамы, а личные вещи забирают и далеко прячут. Дабы, возомнивши себя достаточно здоровым, пациент не сделал ноги от суровых процедур, уколов и клистирных трубок.

Здешние медики этим правилом пренебрегли, может быть, посчитав, что Вик еще не скоро должным образом оправиться, и сложили все его личное и служебное имущество на небольшую тумбочку полированного дерева, справа от койки. Тут лежали аккуратно свернутые китель, комбинезон, патронташ, пояс с кобурой, патронная сумка и подсумки с гранатами. Ботинок, впрочем, не было... Карабин был удобно прислонен к тумбочке сбоку. И сверху этой кучки лежали и его часики, - как будто неизвестные давали понять, что все его имущество в сохранности, ничего, мол, они не присвоили... Вик немедленно схватил их (от чего вновь едва не упал), но они уже давно и безнадежно встали.

"Все это случилось 12 августа, а на часах стоит тринадцатое", - подумал с горечью Вик. Значит, забыл он их завести утром у Роджа, вот ведь досада...

Потом, прислонившись к тумбочке боком, расстегнул клапан кобуры и осторожно достал револьвер. Потянул рычажок, и инерцией переломил... Так и есть - барабан уставился на него семью грустными глазками, разбитыми донышками стреляных гильз. Вот ведь, не обронил, не выбросил нарочно, а догадался-таки и сунул в кобуру служебное оружие... Какая, право же, сознательность у истекающего кровью... Похвальная!

Стойте, он помнил, что спрятал револьвер не в кобуру, потому что левой рукой неудобно было бы тянуться. Он отчетливо вспомнил, что заткнул его за пояс, вот и все... Ну, значит, те, кто его раздевал, позаботились и об оружии... Что ж... Спасибо. Одним нагоняем ему меньше...

Однако, а где же все-таки он? Обстановка, - не столько шикарная, сколько ... какая-то странная. Стены, пол - сплошное дерево, причем однородное по рисунку текстуры и без видимых швов между накладными панелями. Что само по себе чудно - такой работы Вик никогда и нигде не видал. Правда, он все равно не краснодеревщик, так что и судить может сугубо поверхностно.