Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)

Одним "штыком" меньше... Однако Искра, видимо не сдавалась - гусары несли потери, о чем свидетельствовали регулярные вспышки ярости, излучаемые на несчастную опушку вместе с десятками пуль. Командиру это позволило определить место концентрации противника, и он наметил точку прицеливания между высокими кочками, за которыми заливисто стрекотали два пулемета, освещая факелами дульного пламени перфорированные складные сошки и угловатые кожухи стволов...

Отдача вмяла приклад винтовки во влажную землю, и граната устремилась к цели. Холостой выстрел, даже приглушенный мортирой на столе, звучит громче обычного, и гусары тут же перенесли огонь на Командира, заставив его замереть в неудобной позе, лежа на спине. Однако две гранаты, его и Геннеорга, разорвавшись в кустарнике по обе стороны от их намеченного коридора, едва ли не ополовинили силы противника. Пулеметы замолкли, кто-то громко закричал, резко оборвав крик на полувыдохе... "Хайджеки" ребят плевались, глухо выдыхая пороховые газы через многочисленные мембраны и рассеиватели, до тех пор, пока не опустели десятиместные магазины. Молчун дал всего три короткие очереди - его оружие не было снабжено оптикой, но не стоило сомневаться, что каждая из них попала строго по назначению...

Командир вновь кивнул Геннеоргу, и тот стал метать свои последние ручные гранаты - одну, другую, третью. Уже в клубах разрывов Командир наконец решился, и вскинув винтовку на локоть, побежал вперед, стараясь не думать, что там с Искрой, и успеет ли она спустится с дерева, на котором пряталась... Урукхай пушечным ядром мчался рядом, прикрывая, страхуя Командира, и успел короткой очередью из своего "бобби" снести полчерепа метнувшемуся на перерез капралу... Остальные знали, что делать, и по слаженному тихому топоту ботинок с мягкой подошвой Командир понял - из окружения вслед за ним вышли все.

Кроме Искры.

Но это было уже не важно.

Командир понял Искру, на какой-то момент их души соприкоснулись, как иногда случается в особо безнадежных схватках у стоящих спиной к спине воинов, и знал, что она не сдастся врагу живой.

А это и было самым главным в их деле...

Одинокий хлопок гранаты за спиной подтвердил его уверенность.

Раз гусары - значит, где-то рядом кони. Правда, там же непременно и коноводы, но - едва ли это самые боеспособные солдаты в подразделении... Командир и на этот раз не ошибся, - в ложке, в полумиле напряженного бега с злосчастной поляны, и впрямь, нашлись две дюжины легконогих гусарских лошадок, под присмотром шестерых солдат, постоянно озиравшихся и опасливо глядевших в темноту.

По крайней мере, этим они занимались перед смертью.

Минута-другая понадобилась, чтобы скинуть с восьмерых лошадок седельные сумки, повыдергивать из чехлов бесполезные пики... Командир, запрыгивая в седло без стремян, уже ловил свободной рукой уздечку лошадки, выбранной в качестве заводной.

Животные привыкли к шпорам и порывистым, лихим командам на ином языке, но даже и не подумали брыкаться или дергаться, - цепочка всадников безупречным порядком вырвалась из зарослей, и вьюном ввернулась в редкий подлесок, взяв направление на КТ. Лошади Геннеорга приходилось особенно несладко, - но и она была на удивление послушна, разве что мелко тряслась, будто от непрестанного ужаса.

Запах смерти пропитал этих всадников, смерть они взяли и с собой в седла...

Глава одиннадцатая.

...Бууух-та-да-дам! - очередной тяжелый бронебойный снаряд калибра восемь дюймов с грохотом рухнул на Аальдровен с небес, поднимая густое облако пыли, каменного крошева, и дыма от хелленита. С небольшой паузой последовало еще три таких же глухих удара, заставляющих вздрогнуть скалы даже тут, на расстоянии почти трех миль.

- Кучно стреляют, - удовлетворенно прошептал Дайтон, вглядываясь в окуляры стереотрубы, и пытаясь сквозь пылевую завесу понять, пробили ли снаряды толстый свод цитадели, или нет. Железнодорожная артиллерия и впрямь не подкачала, - поезд береговой охраны, оказией случившийся в Беорене по пути на регулярное техобслуживание в Подгорном, оказался весьма кстати. Его пушки доставали на четырнадцать миль, и постройки цитадели довольно быстро окончательно превратились в руины, а ребята Штыревича продолжали неторопливо перемещать координаты цели с одной части замка на другую, разнося башенки, контрфорсы и батарейные площадки бастионов. Конечно, ломать укрепления лучше было бы при помощи орудий особой мощности, например, шестнадцатидюймовых мортир, у которых снаряд в десять раз тяжелее, но в данной ситуации и это было неплохо. Командир батареи поезда всячески старался не ударить в грязь лицом и не посрамить чести славного мундира Royal Navy перед глазами высокопоставленных армейцев, - комендоры работали точно и быстро, с обоснованной претензией на безупречность.

Уже рассветало, но Дайтон решил на этот раз не торопиться - гномы заняли исходные, гренадеры и горные стрелки - залегли между камней вокруг ущелья, и он старался максимально плотно использовать паузу для возможно лучшей огневой подготовки.