Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)

Что с Виком и произошло, еще когда он вслед за Ниэнн (старавшейся, отдадим ей должное, подобрать путь поудобнее) преодолел первые две из десяти миль равнины. Очень быстро он начал отчетливо ощущать каждую клеточку опухшей шеи, каждую долю дюйма развороченной плоти кисти и плеча, да и здоровые члены, прямо скажем, недалеко отстали по части болевых ощущений. Он старательно повторял каждый шаг Ниэнн, без малейших признаков усталости порхавшей с одного бревна на другое, то исчезая в высокой траве, то возвращаясь вновь, и лишь озабочено поглядывающей на него. Каждый раз она вопросительно глядела ему в глаза, и каждый раз получала одинаковый, честно скажем, надрывный, но твердый отказ. Пот заливал Вику все лицо и пропитал ткань кителя на спине и у воротничка, ранец и карабин на плече налились свинцовой тяжестью, но он упрямо шел вперед, не сбавляя темпа, надсадно бросая тело, словно куль с мукой, через очередную корягу и уже готовя себя к следующему прыжку...

Взгляд, который Ниэнн каждую минуту бросала на капрала, в какой-то момент стал, как ему показалось, уже не встревоженным, а профессионально-заинтересованным. В его глазах замелькали радужные круги, когда неожиданно он понял, что перед ним - чистина, обширная поляна, которая узкой прогалиной терялась в ельнике. Не дожидаясь команды "на отдых" Вик шумно выдохнул и, как был, сел, подминая под себя траву и опираясь спиной на удобную корягу.

Ниэнн присела на корточки рядом.

- Единый сохрани, - потрясенно покачала головой она, - Да ты не в своем уме! Могу я попросить о малости, - не объяснишь, зачем был нужен этот финишный рывок?

- Не знаю, - признался Вик, как только обрел способность разговаривать, - Наверное, если бы я сейчас лег... Там, в буреломе. Я бы уже не встал. И вообще...

- ... вообще, уважать себя бы перестал, так? - напряженно улыбнулась Ниэнн, отстегивая с пояса фляжку и протягивая ему.

Вик отхлебнул, зажмурился от удовольствия, - фляжка-то изотермическая, и напиток прохладный, как ключевая вода. Затем посмотрел в серые глаза, пристально глядящие на него, и сглотнув, кивнул. Он ожидал серии ругательств, как тогда ночью, но на этот раз почему-то ... не боялся. Что-то говорило ему, что все он сделал правильно, так, как и должно бы мужику и солдату... Ведь он не рисовался, а работал, достигал вполне конкретного результата... Как он мог остановиться? Он мог, он знал, что мог - и он это сделал.

Как мог показать слабость перед Ниэнн?! Последний аргумент был, если совсем уж честно, решающим, но он тут же отогнал эту мысль. Наверное, недостаточно быстро, ибо перед этим успел полюбоваться теплой платиной в огромных глазах напротив, прежде чем испуганно отвел взгляд...

Она взяла его за больную руку. Убедилась, что из под лубка не пошла кровь, и так поглядела на капрала, будто сдерживалась, чтоб тут же как следует его не отлупить.

Однако вместо этого девушка нагнулась и поцеловала его в щеку. От неожиданности Вик потерял дар речи, а Ниэнн, ласково прошептав одними губами: "Псих ты, братец!", тут же отвела глаза и принялась выкладывать инструменты и бинты для смены перевязки...

Глава десятая.

... "Кувшин" лежал широким, ровно очерченным оградой многогранником, на обширном плато к юго-востоку от ближайших предгорий Мглистого. Местность тут была уже не горная - но и не равнинная, холмы с каменистыми вершинами к северу становились все выше и выше, а заросшие овраги между ними - все глубже и темнее. Больших дорог тут было еще немного, - некуда особо-то ехать, жизнь начиналась только в пойме Андуина, и западнее - лишь в окрестностях Ривенделла и районе железки. В этих местах жили лишь вахтенные рабочие, поселками вокруг нефтяных промыслов и хранилищ, узлов трубопроводов и небольших перерабатывающих заводиков, принадлежащих частным мелким концессиям.

"Кувшин" был хранилищем нефтепродуктов.

Самым большим хранилищем на всем Северо-западе.

Командир удобно устроился между покрытых лишайником валунов и всмотрелся в бинокль, разглядывая "Кувшин" вдоль и поперек еще раз. Крепкий "Кувшин". Такой нахрапом не разобьешь скалкой, - шестифутовый земляной вал по периметру, на его вершине, - бетонная ограда, сверху защищенная четырьмя витками режущей спирали, способной пропахать острыми шипами тело до кости. Какие-то из витков, определенно, под током... Вдоль стены укреплены прожектора, которые в темное время заливают белым ярким светом всю полосу с обеих сторон от ограды, а плоская вершина вала так же с обеих сторон вспахана, чтобы фиксировать следы возможных нарушителей. Каждую сотню ярдов - семнадцатифутовая вышка армейского образца, и ни одна не пустует, - в каждой виднеется поглядывающий из стороны в сторону часовой, время от времени поднимающий к глазам оптический прицел винтовки.

Потому, что есть, чего охранять.