Ave commune!

– Враг уже пытался три раза пробиться, – воин показал на поле, где слабо различимы осколки с пылающими останками корпусов самолётов и вертолётов. – ПЗРК, которые мы нашли в руинах, оказались весьма добрым подспорьем в битве с авиацией. Они больше не пускают на нас их.

– Вы же понимаете, что к утру в электронных изданиях появится радостная новость, как народ разбил единоличников-мятежников? – раздался женский голос; говорила смуглая черноволосая полноватая девушка в ватнике. – Мы не сможем долго удержаться, их там слишком много.

– Нет, не сможем. Но мы дадим нашим детям шанс ещё прожить! – раздался повышенный голос командира полуроты. – Мы умрём, чтобы они жили! Не дадим партийному гнилью из нас сделать рабов, не дадим проклятым тиранам сотворить из наших детей предметы для своих богомерзких утех!

– Каков план? – тут же спросил десятник, и Давиан прислушался к тому, что ответил глава воинства.

Мужчина, чуть-чуть кашлянул в кулак и грубым голосом ответил, стараясь пересилить рокот взрывов:

– Мы должны удерживать наступательные силы противника как можно дольше на краю обороны, а когда они прорвутся, отступить на второй рубеж обороны. Дороги «Зета-А» и «Зета-Б» заминированы, как и часть строений здесь. Так же, мы подготовили ловушки на всём протяжении больших дорог, чтобы остановить танки.

– Какого рода?

– Ямы и взрывчатку, чтобы сбить гусеницы. На верхах засели снайперы и противотанковые охотники.

– А что с поддержкой?

– К западу нас прикроет рота «Альфа», а к востоку засели пулемётные расчёты роты «Бета». А в глубине города есть пара миномётов.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Именно так, мой друг. Дадим же бой проклятым уродам!

– Аминь, – прошептал юноша, надеясь, что слова командиров исполнятся в точности и не пойдут прахом через пару минут битвы, когда артиллерия смолкнет и в бой вступит пехота.

Давиан мог бы и радоваться словам командира полуроты, но в глубине души он понимает, что обычным оборванцам не совладать с регулярными войсками Директории. Да, у них есть миномёты, пулемёты и прочее оружие и они даже научились им пользоваться, но это не заменит боевого опыта и навыков военного дела, а также технологического обеспечения. Армия Директория во всех аспектах превзошла их, и единственное, что устье у повстанцев, так это любовь к людям, которые стали близкими, вылившаяся в человеческую ненависть. Это есть великий мотиватор к действиям, который похлеще всякой партийной установки и идеологии.

Артиллерия смолкла, что стало символом начала битвы. Гаубицы мятежников берегут боезапас, а вражеские артиллеристы дают своим возможность двигаться вперёд и не смеют подойти ближе, чтобы не стать мишенью для мятежных стрелков крупнокалиберной артиллерии.

Давиан смотрит через оптический прицел винтовки, внимательно высматривая позиции впереди, и он увидел, как земля со снегом осела на перепаханные поля разрушенного и обращённого в поле мусора предгорода, а затем появились они. Танки, обтекающей формы, идущие впереди подобные броне для лёгкой техники позади, несущей десятки человек пехоты, а также для обычных людей, плетущихся за бронированным кулаком моторизованной кавалерии.

– Зальём их огнём! – раздалась команда, и оборона ответила оружейным хоралом десятков орудий, шлёпнув сотнями и тысячами пуль по наступающим врагам. Противотанковые ружья гаркнули и корпуса танков сверкнули рикошетами и маленькими взрывами, а некоторые встали на месте, потому что их гусеницы слетели.

Давиан сжал с тяжестью на сердце курок и раздался звук подобный удару хлыста, а затем ещё один выстрел, пока юношу не одёрнул какой-то мужчина, грозно и строго сказав:

– Ты по кому стреляешь, сынок? Они в броне, лучше побереги патроны.

Танки превратились в стену залпового огня – пушки окатили оборонительный рубеж огнём артиллерии. Над Давианом раздался страшный свист, где-то рядом грохнул, взрыв и его окатило пылью, снегом и грязью, а в ушах снова завопил истошный писк. Ещё один залп и какое-то здание накрыло взрывами оно под собственным весом, издавая страшный хруст, рухнуло и всё накрыло пыль и каменная крошка.

– Истребите эти танки, скорее! Нам нужны гаубицы! – кто-то орёт, отстреливаясь из противотанкового ружья.

– Не получится, – был дан ответ. – Они работают на другом секторе. Остановите лучше БТРы!

– Есть!

Когда боевые машины приблизились, из множественных точек ударили гранатомёты, оставляя за собой шлейф дыма, вливаясь в дождь снарядов противотанковой артиллерией, накрыв адским крещендо и ливнем снарядов колонну танков. Корпуса вспыхнули яркими вспышками и затрещали взрывами, раздался металлический стон, некоторые танки встали и загорелись, некоторые упорно продолжают движение, а какие-то разлетелись салютом, полыхающим обломков, разнёсшихся по округе.

– Так их, так! – кричат люди.

БТРы, большинство из машин, так же стали жертвами бронебойного огня и выпустили из себя десятки пехотинцев, которые рассеянным веером стали наступать, прикрываясь за танками и за разбитыми осколками.