Аватары тьмы

— Ладно, — как видно, вполне удовлетворённый её видом и ответом, кивнул Иван Игнатьевич. — Я хорошо помню это дело из-за его странности. Когда выезжали на место, думали — наезд, но у Острожского в горле оказался нож. Экспертиза потом определила, что он воткнул его себе сам и, судя по всему, буквально за секунду до того, как был сбит машиной, или даже одновременно. Повреждения выглядели несовместимыми с жизнью, однако Острожский не был мёртв, что очень удивило врачей «скорой» — они погрузили его в машину, уверенные, что он скончается ещё по дороге в больницу, но этого не произошло. Деда вашего поместили в реанимацию, а мы начали следствие. И тут вдруг звонит врач и сообщает, что Острожский пропал. Поехавшие в больницу опера не сумели обнаружить никаких следов похитителей, и вообще, по всему выходило, будто дед ваш сам отсоединил себя от аппаратуры и сбежал. Где-то прятался, пока врачи на ушах стояли, и, улучив момент, ускользнул из больницы, украв одежду одного из пациентов в палате на другом этаже. Чепуха, конечно, — все медики в один голос твердили, что тяжёлое состояние Острожского исключает возможность даже просто самостоятельно оторвать голову от подушки, а уж о том, чтобы встать и бегать по больнице, смешно даже речь заводить, но вот именно так, хоть тресни, всё и выглядело! Да и камеры зафиксировали, как из больницы, как раз в подходящее время, выскочил человек, похожий на Острожского, в одежде пациента, у которого вещи пропали… Однако всё это были ещё цветочки, а самые ягодки ждали нас впереди, когда на следующий день раздался звонок гуляющего с собакой гражданина, нашедшего тело вашего дедушки в парке.

На этот раз Острожский действительно был мёртв и выглядел при этом так, словно его рвала зубами стая бешеных собак. Криминалисты сказали, повреждения нанесли, когда он был ещё жив, но в ранах не нашли ни слюны животных, ни следов металла — это если бы его палкой с гвоздями били, ни чего-то ещё, что указало бы, чем его так изуродовали — всё тело было настоящим месивом! Ни одного целого места не найти, только лицо более-менее сохранилось — я тогда ещё подумал: может, хотели, чтобы проблем с опознанием не было? — Васильков пожал плечами и, заметив, что Вера резко побледнела и дрожит, спросил: — Вам нехорошо? Может, врача?

Он взялся было за телефон.

— Не надо, — Вера схватила его за руку. — Я просто… уже всё нормально, спасибо.

— Вот, попейте, — Васильков достал откуда-то из-под стола стакан, дунул в него, потом налил туда воды из стоявшей рядом, на тумбочке, пластиковой бутылки.

— Спасибо, — Вера взяла стакан, отхлебнула — вода была солоноватой и газированной.

— Зря я так вот, без подготовки, всё это на вас вывалил… уж извините!

— Нет-нет, я… я же сама хотела подробностей, так что… — Вера сделала ещё глоток и поставила стакан на стол. — В общем, я — в порядке! Так чем же всё-таки нанесли ему эти раны?

— Как позже выяснилось из официального экспертного заключения — ничем. Оказалось, что-то разорвало его тело изнутри, а не снаружи.

— Изнутри?! Как это?

— А бог его знает, — развёл руками Иван Игнатьевич. — Что-то попало внутрь мышц и потом разорвало ткани, но что именно — определить, к сожалению, так и не удалось.

— Разве так бывает? — потрясённо прошептала Вера.

Ей захотелось ещё раз совместить светаки, чтобы убедиться, что следователь говорит правду, но она опасалась, что не достаточно успокоилась, чтобы удержать контроль. Да и интуиция подсказывала: трудно найти человека, ещё меньше похожего на фантазёра, чем Васильков. Да и зачем ему такое выдумывать?

— В моей практике ничего подобного ни раньше, ни за последнее время не было, — устало вздохнул Иван Игнатьевич. — Не дело, а какой-то сплошной набор несуразностей и вопросов без ответов… Тех, кто похитил из больницы вашего дедушку, найти не получилось, понять, что его так зверски изуродовало — тоже. Да и как он умудрился так долго оставаться живым после наезда, с переломанными костями, разрывами внутренних органов и проткнутым им же самим горлом, тоже осталось загадкой.

— А машина? Ну, в смысле, водитель, который его сбил?..

— Машина оказалась угнанной, водитель скрылся, задержать его по горячим следам не вышло, а потом, когда выяснилось, что это самоубийство… — следователь махнул рукой, давая понять, что с поисками не очень-то и надрывались. — В общем, угонщика не нашли.

Дверь кабинета открылась, кто-то хотел войти, но Иван Игнатьевич его отослал, сказав, чтоб зашёл попозже. Вера в это время отпила ещё минералки, собираясь с силами и мыслями. Только Васильков отошёл от двери, как у него зазвонил телефон. Пока он отвечал, из его светака вдруг полыхнуло красным, словно огромный красный протуберанец вырвался вперёд и стал чернеть на краях. Вера подвела свою светотень поближе и осторожно, с опаской наслоила на протуберанец и сразу поняла, в чём дело: сердце! Сердце следователя буквально вспыхнуло перед глазами белым огнём, словно готовясь взорваться, а чёрный, сжимавшийся ореол протуберанца… о боже!