Аватары тьмы

Через минуту зрачки всё равно начали болеть, но цифры и буквы легко читались, так что этого времени вполне хватило, чтобы найти нужные номера. На всякий случай переписав их на бумажный листочек, она сначала попыталась связаться с тётей, но та трубку не взяла. Вера тут же позвонила на мобильный дяде Мише и напросилась в гости поговорить. Дядя попытался перенести беседу на завтра, но Вера настаивала — тупо сидеть дома, дожидаясь непонятно чего, было невыносимо, хотелось двигаться, действовать, хоть что-то выяснить, — и тогда дядя, удивившись такой, обычно не свойственной племяннице напористости, сдался.

* * *

К домофону, однако, он подошёл не сразу, заставив Веру забеспокоиться и полезть в карман за мобильником — дядин и тётин номера были теперь на главном экране, так что, им можно было позвонить прямо на ощупь, не раня больше глаза. В этот момент динамик наконец ожил.

— Кто? — голос был слабым и тихим.

— Дядь Миш, это Вера!

— А-а, Вера, да-да… — Дверь подъезда щёлкнула, открываясь. — Заходи!

— Что случилось?! — с порога выпалила Вера.

— Ты о чём?

— Вы к домофону так долго не подходили!

— А-а, да я это… не сразу услышал, прости, — впуская её в квартиру, сказал дядя Миша. — Задремал нечаянно! Я ведь сегодня с ночной смены.

— Ой, извините… — смутилась Вера.

— Да ладно, ерунда, проходи! Сейчас я тапочки… — он наклонился, шаря в обувном ящике.

Светак дяди Миши имел пару неглубоких вмятин и несколько напряжённых сгустков неправильного цвета. Закусив губу, Вера быстро коснулась своим светаком дядиной тени: обычная усталость, нервы, может, лёгкое, неопасное недомогание, в общем, ничего катастрофического. Удостоверившись в этом, Вера сразу же разорвала контакт, чтобы не лезть без спроса в личную жизнь родственника, — не за этим она пришла!

— Вот, надевай! — выдав тапочки, сказал дядя Миша. — Я сейчас чай поставлю.

Он развернулся и пошёл в кухню.

— Да не стоит, спасибо, я ненадолго, — Вера поспешила за ним. — Спросить просто хотела…

— Что? — за шумом наливаемой в чайник воды, не расслышал дядя Миша и мотнул головой в сторону стула: — Да ты садись. Садись!

Вера послушно опустилась на стул, сняла рюкзак и достала оттуда фотографию.

Дядя поставил чайник и полез в буфет, гремя посудой.

— Вот! — решив не тянуть резину, а сразу взять быка за рога, она положила снимок на стол.

Развернувшийся к столу дядя Миша чуть не уронил чашки.

— Господи, — пробормотал он, поставив посуду на стол. — Откуда у тебя… это?

— В шкафу на даче нашла.

— А-а. — Дядя расставил чашки и, отвернувшись от стола, снова полез в буфет.

— Дядь Миш! — не выдержав, повысила голос Вера.

— Погоди, тут у нас печенье где-то должно быть… — он зашуршал пакетами.

— Да не хочу я печенья, спасибо!

— А чего ты хочешь? — он повернулся, явно избегая смотреть на фото, в глазах его плескалась растерянность.

— Чтобы вы объяснили мне, что это значит! — она ткнула пальцем в изображение, показывая на нож.

Дядя вздохнул и сел напротив Веры, так и оставив дверцу буфета распахнутой.

— Слушай, малыш…

— Я не малыш!

— Для нас ты всегда малыш, и в этом нет ничего обидного… — натолкнувшись на её взгляд, он на секунду умолк, потом произнёс уже совсем другим, сухим и деловым тоном: — Мы не говорили тебе, потому что не хотели травмировать.

— Не говорили что?

Щёлкнул, отключаясь, чайник.

Дядя встал, закрыл буфет, затем не спеша и с сосредоточенным лицом, словно исполнял какой-то важный ритуал, положил в чашки по пакетику и аккуратно налил кипятка. Его гостья мрачно поглядела на световую тень родственника: она слегка потемнела, по поверхности пробежала красноватая рябь.

«Если он сейчас не заговорит, я устрою плотный контакт и попробую сама всё выяснить». Уверенности, что сможет правильно удержать контроль, не было: вдруг она снова поддастся какому-нибудь дурацкому порыву или вообще считает совсем не ту инфу, что нужна, случайно залезет в глубоко сокровенное… — почти как подглядит за голым человеком, но Вера чувствовала, что не отступится. Она должна… просто должна знать, и всё!

— Ладно, — точно почувствовав её настроение, сказал дядя Миша и, поставив на стол чайник, сел напротив двоюродной племянницы. — В конце концов, ты уже взрослая, и раз тебе так приспичило… — Вера смотрела на него во все глаза. — В общем, это было самоубийство.

— Что-о-о?!

— Самоубийство, — медленно повторил он. — Твой дед сам себе вонзил в горло нож.

— Нет, — замотав головой, племянница отодвинулась от стола, словно хотела вот так дистанцироваться от произнесённых дядей слов. — Нет!

— В это трудно поверить, я понимаю, — он отхлебнул чая и взвыл: — А чёрт, горячий!.. обжёгся… в общем, Павел Иннокентьевич сам это сделал. Прямо на дороге! За секунды до того, как его сбила машина.

— Да вы что?! — взорвалась Вера. — Какие секунды? Что вы говорите? Дедушка Паша?! Что за бред?! Вы специально?.. зачем? Зачем вы мне врёте?!

— Эй-эй, прикуси-ка язычок! — нахмурился дядя Миша. — Ты с кем разговариваешь?

Щёки обдало жаром, племянница потупилась, уставившись в свою чашку.