Авалон

«Хуже не будет», – подумал Вадим и подошел к люку, ведшему в подпол. Туда спускалась кирпичная лесенка, он сошел по ней и очутился в подвальчике чуть меньших размеров, чем размещавшаяся над ним мертвецкая. Подвальчик был разгорожен матерчатой кулисой, Вадим не видел, что за ней сокрыто. Зато на глаза попался большой шкаф, разделенный на секции, каждая закрыта дверкой.

– Кладовка, – дала пояснение Эмили, сойдя следом и захлопнув крышку люка. – Спроектировали и построили вместе с корпусом больницы полтораста лет назад. Планировали хранить на холоде медикаменты или еще что-нибудь, но не слишком удачное расположение – прямо под моргом. Больница разрослась, появились новые кладовые, а про эту забыли. Гловский наткнулся на нее случайно, оборудовал, поставил магнитный замок, провел электричество. – Эмили повернула выключатель на стене, зажгла лампочку. – Теперь о ней знаем только мы с тобой.

Вадим, не слушая ее, подошел к шкафу. Дверки были пронумерованы – от 1 до 30.

– «Я 13»! – соскочила с языка новая догадка. – Номера ячеек!

– Еще один балл в твой актив. А теперь открой. Любую.

Вадим наугад отворил одну из дверец. За ней стояла закупоренная медицинская банка, наполненная раствором, в котором плавал человеческий мозг.

– Мы убили этих людей в настоящем, – проскрипела Эмили, – чтобы сохранить их для будущего. Тюкавин получил доступ к их медкартам, узнал правду. Есенина не стало бы уже через полгода. У Фрунзе был букет болячек, организм изношен. Год-два – и туда же, в могилу.

– А Котовский? – спросил Вадим, не в состоянии отвести взгляд от банки.

– Злокачественная опухоль. Он никому не рассказывал, но есть рентгеновский снимок… Мы лишь избавили их от мучений.

– Надо же, какие добрые! Само человеколюбие…

– Не иронизируй. Мы ускорили процесс расставания с лайфом, чтобы в их мозгах не развились необратимые последствия. Теперь нэкст дженерэйшн получит их в целости и сохранности. Отец изучал опыты профессора Бахметьева по сохранению живых тканей с помощью глицерина и усовершенствовал его метод. Все это собрание, – она любовно погладила боковину шкафа, – может храниться многие годы.

Вадима фантастический прожект изумил, но в то же время позабавил.

– Долго же придется ждать, пока хирурги научатся вкладывать старые мозги в новые тела!

Эмили была настроена серьезнее некуда.

– Ты слышал об опытах Брюхоненко? Он изобрел автожектор, аппарат, поддерживающий искусственное кровообращение. С его помощью можно проводить операции, которые еще вчера казались нереальными. Ай билив… скоро пересадка мозга станет обычным делом.

– Я бы не был так уверен…

– От тебя и не требуется. Главное, что поверили там. – Эмили возвела ствол револьвера к потолку, над которым находилась покойницкая. Жест выглядел двусмысленно, но Вадим истолковал его правильно.

– Как же я сглупил! Надо было сразу понять, что вас поддерживают наверху. Иначе черта лысого ты устроилась бы в ОГПУ и втерлась в доверие к Менжинскому. И Гловскому не поручали бы вскрытия всех этих людей. – Он взглянул на шкаф-мозготеку почти с ненавистью.

Эмили сохраняла невозмутимость.

– Зэтс райт. Нам удалось заинтересовать нашими идеями кое-кого из верхушки. Нас поддержали. Но сам понимаешь, внедрять такой план на официальном уровне было невозможно. О нем знают считаные персоналии, этого достаточно. То есть было достаточно, пока не появился ты и все не испортил. И теперь из нашего врага ты должен стать союзником.

– Почему?

– Как видишь, замыслы у нас благие. Кстати, знаешь, при чем здесь Авалон? Это остров блаженства из кельтской мифологии, место, где король Артур ожидает своего воскрешения. Символично, правда? Я сама подобрала песенку, со мной согласились…

Упоминая своих высоких покровителей, Эмили всячески избегала конкретных фамилий, но Вадим и так знал, кто над ней стоит. В начале прошлого года был смещен с ключевых постов один виднейший большевик, соратник Ленина, его позиции изрядно пошатнулись, и он пытался сколотить собственную оппозиционную группировку. Политический авантюрист, революционер-романтик, он вполне мог предпринимать самые экстраординарные шаги для достижения цели.

– И это все, что ты хотела мне сказать?

– Да. Больше тебе пока знать не нужно. Но если ты согласишься сотрудничать с нами и докажешь, что тебе можно доверять…

– Ничего я не собираюсь доказывать. Даже если у вас и получится воскресить этих людей, – он с силой захлопнул раскрытую дверку шкафа, ввергнув Эмили в сильное беспокойство, – то они уже не будут такими, как прежде. Вы сделаете из них р-ручных терьеров, и под р-руководством твоего хозяина они натворят немало бед… Нет, я не с вами.

– Ты хорошо подумал? – задала вопрос Эмили, и ее тон Вадиму не понравился. Так говорят игроки, у которых в рукаве припрятан убийственный джокер.

Она подошла к кулисе и отдернула ее.

Вадим похолодел. В той части подвала, которая раньше была скрыта, стояла больничная каталка, а на ней лежала Аннеке. Истощенная, с кожей землистого оттенка, но все равно узнаваемая. Любимая, родная, единственная в мире…