Атомный пирог

— Ты несчастная… Я так и знала… А кем твои родители работают?

— Мама домохозяйка. А папа… ну… штуки он разные делает.

— Значит, ремесленник… Мой прадед тоже делал кустарное производство до революции… А какая у вас комната?

— Комната?

— Ну, то есть, где вы живёте?

— А… Ну, у нас это… дом свой.

— В деревне?

— В пригороде.

— Это то же самое… О, я так тебе сочувствовать!

Я удивлённо уставилась на Марину.

— Тебе не повезло родиться в такая отсталый страна как Америка! У вас женщина угнетённая. Вы живёте как Россия при царе. У нас тоже так было: деревенская изба, ручное делание, замуж поневоле… Не бойся, Эвелина! Скоро товарищ Сталин освободит вас! Будете жить в вот в таких же квартирах, в высоких домах, в городах!

Я не решилась оспаривать такое видение мира. Спасёт, так спасёт, только дай мне тут ночку заночевать…

— Мне всё-таки домой надо, Марина! Если ты не знаешь, где находится американское посольство, может, найдёшь мне какой-нибудь справочник? Может, есть на карте города?

— Я искать. Но ты не торопиться, здесь ведь лучше.

— Да, но… Дома меня ждут родные. И здесь языка я не знаю. Да и что мне тут делать…

— Если хочешь, я попросить тебя на завод взять. Потом место в общежитии! Понравится! Американец захотел жить в СССР — это очень блестяще! Утереть нос мировому капиталу! Такой был Освальд, в Минске жить, ты слышала?

— Слышала, а как же! Тот, что в Кеннеди стрелял, убить пытался. Хорошо, что не попал.

— Вас обманули! Кеннеди стрелять американский империалисты! Освальда оговорили!

— Зачем империалистам убивать президента?

— Чтобы коммунистов обвинить! Ведь очевидно! Вам врать, а вы верить.

— Ясно, — я решила сменить тему. — У тебя сегодня выходной?

— Да.

— Чем займёмся? Может, прогуляемся? Может, поищем посольство? Где обычно карты продаются… или справочники?

— А еду еще хочешь? — спросила Марина.

— Неплохо бы.

— Тогда пойдём на кухню, сварим суп.

Мы пошли на кухню. Там тоже сушилось бельё. По стенам было развешано множество кухонных принадлежностей. Целых четыре стола делали помещение кухни, и без того небольшое, ужасно тесным; каждый из них был ещё и загромождён разным скарбом или занят людьми. За одним из столов какая-то девочка решала задания по математике. За другим молодая женщина с ложки кормила ребёнка. Рядом с ними мужчина жарил яичницу на каком-то маленьком нагревательном приборе вроде горелки из класса химии. Плита имелась, но все её конфорки были заняты. На одной из них, в частности, кипел огромный бак, из которого ещё одна женщина, пожилая, вынимала щипцами какие-то тряпки и клала их в медный таз.

Марина расчистила мне кусочек одного из столов и велела резать овощи. Я уткнулась взглядом в них и в свои руки. Смотреть на окружающих и ловить их взгляды на себе было страшновато.

А что эти взгляды были, я не сомневаюсь. В русской речи, звучащей вокруг, я то и дело ловила корни «американ» и «коммунист». Может, конечно, они о своих коммунистах болтали, но вряд ли: скорей всего, Марина отвечала на вопрос, кто я такая. Вскоре спрашивать стали уже и меня напрямую.

— Слышь, — сказала Марина. — Соседи спрашивают, есть ли у вас в Америке примусы.

— Я не знаю, что такое примусы…

— Понятно. Ну, конечно, вы же деревенские…

Марина перевела мой ответ и люди на кухне, как мне показалось, сочувственно заохали.

— Слышь, — обратилась она ко мне снова. — А что вообще из кухонный приборы у вас есть? Не лично у вас, а вообще по Америке?

— Много что есть… Роботы-мороженицы, роботы-уборщицы, роботы-бутербродники, роботы-соковыжимальщики…

— Ой, — сказала Марина. — Ну вы и тупые! Зачем делать роботов, если могу прекрасно давить сок руками? Ваша промышленность тратить ресурсы совсем нерационально!

Когда суп оказался готов, обо мне уже, кажется знало всё население этой квартиры, если не соседних. Всё время готовки на кухню входили и выходили какие-то люди: и, по-моему, многие из них только для того, чтобы посмотреть, нет ли у девушки из-за железного занавеса рогов, копыт или собачьей головы. В основном глазели молча, избегая приближаться. Лишь под самый конец готовки на кухне появился мальчик лет десяти-одиннадцати и довольно внятно сообщил мне по-английски:

— Добрый день! Меня зовут Дейтерий. Я учусь в пятом классе. Я пионер.

— Он у нас тут отличник, — сказала Марина. — Победитель районных олимпиад по английскому языку.

Я ответила:

— Приятно познакомиться. Я Эвелина.

После этого Дейтерий прочитал сонет Шекспира наизусть. А, заметив мой восторг и удивление, дополнил его ещё и монологом Гамлета.

Поев суп, мы пошли на прогулку. Я уговорила Марину отправиться в книжный магазин в поисках карты Москвы или путеводителя, чтоб посмотреть, где посольство. Ехать в книжный пришлось на трамвае. Внутри него Марина приказала мне молчать, чтобы не привлекать внимания английской речью. Когда же мы вновь оказались на улице, она не выдержала и тихо спросила:

— В ваш город в Америке трамвай есть?

— Нет, — сказала я. — У нас у всех свой транспорт.