Атомный пирог

Полшестого утра я, наконец, смогла войти в метро, потратив пять из имеющихся у меня двадцати копеек. Слава Богу, что Марина написала свой адрес по-русски печатными буквами! Это позволило мне кое-как отыскать те же буквы на карте метро. Ехать надо было с пересадкой, но, к счастью, разные ветки подземки были помечены и на карте, и в вестибюлях, и на станциях разными цветами. Я отсчитала пять остановок по розовой ветке. Перешла на бирюзовую. С трудом, но сообразила, где сесть, чтобы доехать в нужную мне сторону. Отсчитала ещё восемь и — о, да! — вышла на станции, чьи позолоченные стены имели на себе тот же самый набор букв, что значился в Марининой записке. Правда, на какую сторону выходить, я понятия не имела. Вышла от балды, куда придётся.

Дальше, чтобы найти дом, я уже карты не имела. Можно было бы, конечно, сунуться к кому-то из прохожих, показать записку с адресом, мычать, кряхтеть, размахивать руками и надеяться, что путь найти помогут. Но я всё же испугалась это делать. Думала, что, если увидят английские буквы или ненароком ляпну что-нибудь на родном языке, меня сразу же потащат в МГБ как подозрительную. Поэтому я просто принялась шататься по окрестностям, выискивая на каком-нибудь доме название улицы, соответствующее тому набору русских букв, что имелся у меня. Конечно, Марина написала название и по-английски. Но что значит слово «Sharikopodshipnikovaya» я, честно, понятия не имела. Я даже прочесть-то его не могла…

Но, знаете, Бог меня всё-таки не покинул! Через полчаса скитания по мрачным дворам между многоэтажками под подозрительными взглядами советских людей я наткнулась всё-таки на здание с нужным словом! Оставалось лишь пройти по улице «Ша-что-то-там-такое» и найти дом 26.

Квартира была № 505, стало быть, дом мне искать надо было многоэтажный. Я увидела его издалека: здание возвышалось над всем районом, как будто Фаросский маяк над античной Александрией. Бесконечные серые стены с вертикальными рёбрами и лаконичными окнами-дырками смотрели на меня будто с презрением. Но деваться было некуда: я вошла внутрь.

Квартира Марины, как оказалось, располагалась на верхнем, тридцать первом этаже — она была последней в этом подъезде. Я вызвала лифт. Постояла пятнадцать минут…

Оказалось, что лифт не работает.

Блин, что за невезение?! В дополнение к ночному скитанию по городу, гаданию в метро, плутанию по району я ещё должна была пешком переться на вершину небоскрёба!

Ненавижу коммунистов!!!

Впрочем, ладно. Делать нечего…

Лестница была солидная, основательная, с коваными решетками перил и поручнями из тёмного дерева. Покрытые металлом ступени угрожающе громыхали под моими ногами. Нижняя половина стены была окрашена в голубой цвет, верхняя — в белый. Мне это напомнило наши двухцветные атомобили: ну, знаете, мятные с кремовым, молочные с сине-зелёным… Кроме этих стен, всё остальное было жутко старомодно: ни единой пластиковой детали!

Добравшись до восьмого этажа, я остановилась передохнуть и подумала о том, что как-то странно всё же жить в подобном доме. В России много места, почему бы не положить на бок эту махину — и не сделать из одного высотного много одноэтажных? Интересно, а соседи-то друг другу не мешают? Кстати, у них даже почтовые ящики не на дверях их жилищ, а все вместе в подъезде, внизу! Вот что значит — коммунизм! Интересно, а машины у них тоже стоят в общем гараже? И робот один на подъезд? Интересно ещё, где у них задний двор… Я не удивлюсь, если он тоже коллективный, на весь дом. И котлеты там жарят посменно на тысячу человек…

На пятнадцатом этаже я облокотилась на лестницу и задумалась, что «круто» сейчас будет, если Марины не окажется дома. Или если она просто не откроет. Или если откроет, но сразу же выгонит глупую американку: и правда, на что я сдалась ей? Кто будет селить у себя незнакомую подозрительную девчонку, пускай даже на день или на два? Может статься, что Марина просто выдумала адрес. Или она специально написала мне, будто живёт в этой многоэтажке со сломанным лифтом на самом верху, чтобы при случае рассказать об этом друзьям и вместе посмеяться над незадачливой путешественницей?.. Да, скорее всего, так и есть… Я, наверно, зря сюда припёрлась… Ладно, надо всё же доползти и убедиться…

На двадцать втором я позволила себе присесть на ступеньки. Одежда испачкается, наверно — да ну и ладно! Всё равно мне предстоит судьба бездомной, и я рано или поздно извозюкаюсь. Можно, конечно, ещё попытаться позвонить Изотопову и попросить у него перекантоваться… И рубль заодно отработать! Хотя понятия не имею, какую-такую работу могла бы я для него выполнить… Если только у него робоуборщик поломался…