Атомный пирог

На двадцать восьмом я окончательно выбилась из сил и разлеглась между лестничными пролётами. Как здесь люди живут-то вообще? Каждый день так и ходят? Безумие… Может, так делают для того, чтобы на урановых приисках или в горячем цеху людям было не так уж и трудно? Типа это такая закалка? Физкультура принудительная, что ли? Или лифт работает, но чтобы его вызвать надо знать секрет какой-то? Может, он на отпечатки пальцев реагирует?..

Ох, вот он, тридцать первый, наконец-то! Квартира 505… Так, сверюсь ещё раз с бумажкой, чтоб точно не перепутать… Да всё верно: «505, звонить четыре раза». Интересно, почему четыре раза? Шифр какой-то?

Я позвонила четырежды…

… И не поверила своему счастью, когда сперва внутри квартиры послышалось какое-то копошение, а затем дверь открыла Марина!

— О, мэм! Вы действительно прийти! — проговорила она шёпотом (наверно, чтоб не слышали соседи).

— Да, Марина. Здравствуй! Я сбежала от своего мужа. Я пока не могу поделиться подробностям, но, поверь, он ужасный человек! Я не могла больше быть рядом с ним!

«Потому что убила», — добавила мысленно я.

— О, сочувствую! А где вторая леди?

— Я не знаю. Пропала она. Может быть, её в живых уж нету…

— Кошмар! У вас дикие нравы! Это есть капитализм, такой ужасный!

— Марина, я могу остаться у тебя на день-другой? Обещаю, я не буду злоупотреблять гостеприимством!

— Конечно, заходить, располагаться! Ты уставший?

— Я всю ночь не спала. А потом поднялась пешком по лестнице на тридцать первый этаж. Вы, что, всегда так ходите? Что лифт-то не работает?

— О, лифт отдыхать, чтобы экономить электричество! Лифт ходит вечером. Вечером народ идти с работы. Утром идти на работу — вниз можно ногами. Утром вверх идут только бездельники!

57. Я в странной квартире

За дверью Марининой квартиры обнаружился длинный коридор с кучей дверей. На холл чьего-то дома он не походил, скорей, это было подсобное помещение: стены бело-голубые, как в подъезде, развешенное бельё, чьи-то санки, чьи-то лыжи, чьи-то ящики… Вдоль коридора навстречу нам ехал на педальной машинке в виде ракеты маленький мальчик. Из-за дальней двери высунулась какая-то женщина — и тут же спряталась, щёлкнув замком.

— Это, что, ещё не квартира? — спросила я.

— Почему же? — сказала Марина. — Квартира. А вот моя комната.

Мы зашли в комнатушку размером не более сотни квадратных футов. Обстановка там была спартанская: кровать, стол, два стула, шкафчик крохотный, радиоприёмник и телевизор — оба не новые, старомодные, в деревянных еще корпусах. На стене висела репродукция картины с дамой из прошлого века. В чёрной шубе и шляпке с пером, она восседала то ли на диване, то ли в коляске — и высокомерно смотрела на расположившийся напротив портрет Сталина.

Марина предложила мне чувствовать себя как дома — и я к ней прислушалась. Прилегла на кровать и немедленно отрубилась.

Когда я проснулась, возле меня оказалась тарелка с двумя пирожками.

— Это тебе, — сказала Марина. — Соседка угостила.

— Что за соседка?

— Наталья Петровна из комнаты около ванной.

Оказалось, что в этой квартире живёт сразу много семей, по комнате — на каждую. Чёрт! Мне и в голову не приходило, что можно столько народу в одну коробочку напихать! Сколько же у них ванных на столько спален?..

Кстати, мне как раз неплохо было бы навестить санузел…

Объяснив, где он находится, Марина предупредила:

— Только дорогой особо ни с кем не общайся.

— Да я и не смогу, — сказала я. — Я же языка совсем не знаю.

— Ну, там есть пара человек, который немного болтать по-английский… Если они спросили тебя, кто ты, говори, что коммунистка из Америки… Ведь же коммунистка? Ты иначе не приехать, это верно? Коммунистка или просто сочувствующая?

— Сочувствующая, — бросила я коротко.

— Понятно. Знаешь, что? Скажи, что тебя прислать по линии Молодёжного Интернационала. Контакт обмен опытом. Ладно?

Я совершенно не поняла, о какой-такой линии идёт речь, но не стала спорить. Хотелось скорее отправиться в туалет.

После того, как я вернулась оттуда, шокированная тем, что, во-первых, туалет раздельный с ванной, а во-вторых, он один и туда стоит очередь, Марина предложила пообщаться. Понимаю: она привела в дом совсем незнакомую девушку и всё ж хотела знать, с кем имеет дело. Но и мне было не безынтересно, к кому в гости я заявилась. Так что я решила перехватить инициативу. Попросила:

— Марин, расскажи о себе!

Та была не против:

— Ну… Мне восемнадцать. Родилась в семье рабочих. Комсомол рекомендовали меня языковому училище. Из училища направили на курсы работниц общепита. Оттуда распределили в нашу гостиницу. А от гостиницы комнату дали вот эту… А ты кем работаешь?

— Я не работаю… Я только школу закончила.

— А куда планирует учиться или работа?

— Если честно, даже и не знаю…

— Нужно сначала научилась, а потом уже замуж, — сказала Марина нравоучительно. — Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— И уже замужний… И теперь сбежать от мужа… Признавайся, Эвелина, тебя выдали насильно?

Я не знала, как лучше ответить на этот вопрос, поэтому только нахмурилась и поёжилась. Марина приняла это за «да».