Атомный пирог

А на следующий день все уже были заняты новым известием. Сталин скончался! На этот раз точно. По телевизору показали, как Красную площадь готовят к похоронам. Сообщалось, что на посту руководителя партии Сталина заменит некто Андропов, на посту руководителя государства — некто Брежнев, а в роли главы правительства — некто Косыгин. Ни я, никто из моих знакомых и слыхом не слыхивал об этих людях. Без понятия, откуда они вылезли. Наверно, рептилоидами были…

Впрочем, это всё меня не волновало. Главным было: сдался Сталин — сдастся Элвис. Раз уехал один, значит, скоро уедет второй…

И я бросилась к Сэму:

— Сэм, ты мой единственный друг! Выручай! Мне надо в Мемфис! Я должна его увидеть напоследок! Я должна его поцеловать, в конце концов!

На самолёт у меня теперь не было денег. Я хотела взять у Сэма в долг, но он сказал, что ездить девушке одной сейчас опасно. Да и расстояние до Мемфиса было, в конце концов, не таким большим, чтобы снова заморачиваться с аэропортом и часами ждать рейса. Сэм сказал, что отвезёт меня в машине. Он взял у какого-то знакомого нормальную урановую тачку, которую не надо заправлять вонючей жижей то и дело, и мы выехали следующей же ночью.

Утром в городе, через который мы двигались, я убедилась в своей правоте. Все газеты вышли с заголовком: Элвис Пресли наконец уходит в армию. Прямо сегодня же вечером. В космовойска.

Мы помчались, как могли, не останавливаясь, не отдыхая, не отвлекаясь на приём пищи…

Только в одном городке, уже в Теннесси, притормозили, увидев в киоске журнал. На обложке был Элвис и рядом цитата: «Скучаю по маме. Жду, когда смогу её увидеть». Для обычных людей это должно было выглядеть обычной слащавой болтовнёй кумира подростков. Но я сразу поняла, о чём шла речь. Его мама на Нибиру. И теперь он всё же едет к ней. Четырнадцатый принц решил послушаться родителей и вернуться в их сверкающий дворец…

Я попросила Сэма включить максимальную скорость и стала молиться Богу. Последний час пути мы так волновались, что не перекинулись ни словом меж собой…

И почти успели.

Подъехав к особняку, где я имела счастье гостить всего каких-то шесть недель назад, мы застали ворота открытыми. Народу по обе их стороны было не протолкнуться. О том, чтобы попасть на территорию поместья, не стоило и мечтать. Весь периметр вокруг забора тоже был забит людьми. Поклонники стояли даже на противоположной стороне улицы. Многие были с плакатами: «Элвис, мы все будем ждать тебя!», «Бей крепче коммунистов!», «Не сбривайте ему бакенбарды!» и всё в таком роде.

А сверху над домом висела тарелка.

Такая же, как в Вилко. В этот раз висела выше и крутилась, никого не опасаясь, отчего казалась меньше, но подробней позволяла рассмотреть себя. Из тарелки на землю спускался луч света. А внутри луча виднелось нечто вроде лестницы с блестящими ступенями.

Через миг после того, как мы смогли припарковаться у поместья, я увидела, как Элвис в лавандовом пиджаке и с идеально уложенной шевелюрой поднимается по лестнице наверх. Он стоял на высоте голов поклонников, когда я, выскочив из машины, помчалась к забору, залезла на него, сама не зная, как, и что есть силы закричала:

— Элвис! Элвис, поцелуй меня!!!

Он притормозил. Услышал, что ли? Принялся шарить взглядом вокруг. Посмотрел в мою сторону. Я что есть сил замахала руками. Давай же, я здесь! В аэропорту ты говорил, что не забудешь…

Тут все увидели, как по лестнице следом за Элвисом карабкается какая-то дамочка с рыжими волосами. Секунда — и она всего на фут ниже него. Схватить пытается. Элвис повернулся, наклонился к ней и, взяв за плечи, одарил самым красивым из возможных поцелуев. Толпа замерла от восторга, а затем разразилась истошными воплями. Счастливицу утянули обратно вниз. Ещё несколько девчонок попытались влезть по лестнице, но нижние ступени её быстро растворились в жарком августовском воздухе.

Элвис легко забежал вверх, к тарелке.

Обернулся.

Помахал всем напоследок.

И исчез.

Несколько часов спустя мы с Сэмом уже ехали обратно.

— Как думаешь, успеем мы на завтрашнюю смену или нет? — спросила я его, чтобы отвлечься. — А то, небось, уволят за прогул.

— Да и пусть увольняют, — ответил мой спутник. — Надоело мне уже работать в боулинге. Как насчёт того, чтобы податься в большой город? Я тут, в Мемфисе, увидел объявление: на фабрику попкорна нужны рабочие.

— Но ты же ненавидишь попкорн!

— О, нет-нет, пожалуйста, не путай! Готовый попкорн в кинотеатрах — это одно. А фабричный для приготовления в микроволновке — совсем другое. Это ж его главный конкурент! Для борьбы со всемирным правительством — самое то!

— А. Ну ладно. — Я вздохнула. — В общем, можно и на фабрику, конечно.

Августовский закат был сиренево-розовым, как пиджак Элвиса.

Нам навстречу шла колонна из цистерн. Все водители в ней были рептилоиды.